Саманта подняла голову от страницы, безучастно встретив ее взгляд. Эбби пришло в голову, что она не слышала ни скрипа двери, ни обычно громких шагов дочери. Неужели Сэм намеренно бесшумно прокралась из своей спальни?
– Вот уж не знала, что община Уилкокса имела какое-то отношение к наркотикам, – ровным голосом произнесла Сэм, кладя газетную вырезку, которую читала, обратно на стол – одну из тех статей, освещающих массовое убийство в секте, которые Норман вырезал и хранил все эти годы. – В смысле… То есть я понимала, что они сделали что-то, что привлекло внимание копов, но никогда особо об этом не задумывалась.
– Сэм… уже поздно. – Эбби подошла к столу.
– Я хотела поговорить. Про твою поездку, – отозвалась та, опуская на стол остальные бумаги. Расшифровку беседы с Эбби – Абихейл, состоявшейся много лет назад. Фотографии семилетней Абихейл. Сэм явно сосредоточилась на документах, которые только что просматривала Эбби. Но, по крайней мере, не успела залезть в конверт.
Эбби оказалась на словесном минном поле. Другой родитель на ее месте попытался бы солгать, или изобразить гнев, или прикинуться дурачком. Но у Эбби сработали инстинкты переговорщика. Если вам нечего сказать, то в большинстве случаев лучше всего просто промолчать. Так что вместо всяких слов она взяла отчеты о вскрытии и аккуратно уложила их вместе с коричневым конвертом обратно в сумку. Что бы дальше ни случилось, ей не хотелось, чтобы дочь смотрела на все эти фото обугленных человеческих тел.
– Это ты, верно? – Сэм постучала пальцем по снимку.
– Да, – тихо ответила Эбби. Сэм и раньше видела ее фотографии в детстве, хотя и не в столь раннем.
– Ты жила в общине Уилкокса.
Эбби встретилась с ней взглядом.
– В секте Уилкокса. Я была одной из выживших.
– Раньше тебя звали Абихейл?
– Да.
– Почему ты изменила имя?
– Так назвал меня Моисей Уилкокс, когда я родилась. Я начала ненавидеть это имя. – Эбби ненадолго задумалась. – А кроме того, учителя в школе постоянно неправильно произносили его, и дети смеялись надо мной. Я спросила бабушку, можно ли мне его изменить, и она согласилась.
– Сколько тебе было лет? – Сэм сохраняла невозмутимое выражение лица, но Эбби было не одурачить. За этим спокойным фасадом явно назревал ураган.
– Семь, в ночь пожара, – сказала Эбби.
– Семь, – эхом повторила Сэм. – Ты всегда говорила мне, что тебя удочерили еще младенцем. Что ты не помнишь своих биологических родителей.
– Дважды! – не сдержавшись, выпалила Эбби.
– Что?
– Я говорила тебе это не
Это было легко вспомнить. Потому что всегда легко вспомнить, когда именно ты так нагло соврал своему собственному ребенку. Это вам не какая-то там безобидная ложь вроде того, что Санта все равно попадет в дом, даже если у вас нет дымохода. Это та ложь, которая, как ты знаешь, уже не укладывается ни в какие рамки. О которой, как ты знаешь, тебе однажды придется горько пожалеть.
– Не все ли равно, два раза или двадцать? Ты позволяешь мне думать… – Сэм закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Явно едва сдерживаясь. – Почему ты не сказала мне правду?
– Сначала ты была слишком мала, а потом…
– Нет. Не вешай мне лапшу на уши! Все-таки есть способы рассказать об этом маленьким детям. Например, ты могла бы сказать: «Мама выросла в плохой семье». – Сэм изменила голос, имитируя слащавый, покровительственный тон. – «Но потом однажды ночью случился пожар, и мама сбежала, а дедушка с бабушкой удочерили ее, и все они были счастливы, потому что мама наконец нашла семью, которая полюбила ее».
– Ладно, – сказала Эбби. Горло у нее сжалось.
– Ты рассказала мне, как дети появляются на свет, когда мне было всего четыре годика! Ты могла бы найти способ объяснить и это. Ты ведь вроде неплохо владеешь словом.
– Я не хотела говорить об этом.
– Тогда давай поговорим об этом сейчас. – Сэм скрестила руки на груди.
– Хорошо, но давай-ка на полтона ниже. Я не хочу, чтобы Бен проснулся.
– Не то, не дай бог, он услышит правду.
– Сэм, прошу тебя…
– Ладно, хорошо, – уже тише произнесла дочь.
– Я родилась в секте Уилкокса, – начала Эбби. – Мы называли это Семьей. Моих родителей завербовали в конце семидесятых. Вскоре после вступления в секту они поженились. Лидера секты, как ты, вероятно, уже знаешь, звали Моисей Уилкокс.
– Почему ты сказала «завербовали»? Это же не армия.
– Люди почти никогда не
– Это было… типа… ужасно?
– Для некоторых. Но только не для меня. Хотя кое-что из этого было не слишком-то хорошо… Постоянные проповеди, и Моисей Уилкокс заставлял нас все время мыть руки. По нескольку часов. Пока руки у нас не начинали кровоточить.