Скрытые границы

Ольга снова коснулась моей руки и только тут я заметил, что ногти впились в ладонь — до того сильно сжал кулак.

— Давай еще чая? — сочувственно предложила она, вглядываясь в мое лицо.

— Спасибо. Устал. Спать пойду, — я решительно встал из-за стола.

— Над списком подумай, — кинул мне в спину Боровский.

— Подумаю, — мрачно пообещал я.

* * *

Раньше я не придавал значения тому, как проводят ЭЭГ. Это было обычное базовое исследование при прохождении полетных медицинских комиссий, от которого по большому счету ничего не зависело. Но в текущей обстановке шапочка с электродами произвела на меня неизгладимое впечатление. Это смазало все попытки снять ЭЭГ покоя, так как меня постоянно пробивало на глупое хихиканье. Закончилось тем, что Ольга сделала несколько фотографий меня в этой шапочке, кинула их в рабочий чат и дала команду переключать съемку на нагрузочное тестирование, так как покоя от меня сегодня было не дождаться. Сначала мне велели открывать и закрывать глаза, потом начали светить в лицо лампой. Ольга сказала, что это световое раздражение, но к концу процедуры я готов был признать, что раздражение это общее. При предполетных медосмотрах эта часть была короткой, и я почти не замечал ее. Сегодня же мы потратили на нее около часа. После делали пробы с раздражением других сенсорных систем: звуками и запахами. А в качестве вишенки на торте, меня еще заставили в этой шапочке бегать, прыгать, качать гантели и пресс. В итоге я окончательно выдохся.

Ольга, сдерживая смех смотрела, как я, раскинув руки в стороны, растянулся на коврике.

— Завтра еще раз снимем базу на ЭЭГ, потом можно будет монтировать облучатели, — Ольга присела рядом на корточки и начала деловито отцеплять электроды. От нее исходил легкий запах жасмина.

— Было бы здорово, — сурово произнесла она, когда закончила с проводами, — если бы завтра ты нам дал возможность съемки в покое.

— Я постараюсь, — голова чесалась от шапочки, и я запустил пятерню в волосы. — Современный мир: в космос летаем, оседлав гравитационные аномалии через пространство прыгаем. И носим шапочки с электродами.

Внезапно мне подумалось, что Лео еще больше меня оценила бы эту шапочку. Я резко отвернулся, пытаясь скрыть нахлынувшую грусть, но видимо не успел. Ольга похлопала меня по плечу, вставая.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — и, не дождавшись реакции, отошла к столу, на котором начала собирать остальные проводки, укладывая их в чехлы.

Я еще некоторое время повалялся на коврике. Потом, понял, что отлежаться тут до конца всех проблем все равно не получится, встал и собрался уходить. Когда уже почти подошел к двери, Ольга меня негромко окликнула:

— Алексей, подожди минутку. Понимаю, что тема тебе неприятна, но, к сожалению, Боровский прав. Нам нужно определить, кто может тебя заменить.

Я стоял у двери, глядя в пол.

— Ву сделал для меня список тех, кто лежит под капельницами, — Ольга подошла ближе. — Давай вместе его посмотрим?

Я поднял на нее глаза. Улыбнулся. Так искренне, насколько вообще был способен.

— Спасибо за предложение, Оля. Я сделаю список сам, не стоит об этом волноваться.

Как, вообще, предполагалось я должен был его сделать? Никто из тех, кто лежал сейчас под капельницами, не переживал распады так, как это удавалось мне. Поднять любого — это фактически приговорить его либо к смерти, либо к потере способностей. Нет, конечно можно было бы мстительно вписать в список Мартинеса. Я глупо хихикнул, идя по коридору. Поднялся на этаж и заглянул к Ву.

— Сделал список для Ольги? — упрекнул его с порога.

— Она собиралась уговорить тебя его посмотреть. Я так понимаю, не получилось?

— Не получилось, — согласился я. — Давай так. Списка не будет, его просто невозможно составить. Но если что, Лео вы не поднимаете. Идет?

— Это ты сейчас ответственность переложил? — Ву покачал головой. — Если Райли был прав, и твои суперспособности связаны с профессией, то следующей кандидатурой напрашивается Мартинес. Но он, прямо скажем, не особо блистает. Есть инженеры из моей группы и группы Эванса, у которых неплохие способности. Я думаю, выбирать надо из них. Не все они настолько дорожат своими особенностями, чтобы сильно расстроиться, если их потеряют.

— Это кто, например?

Я сделал шаг в комнату. Ву, воспользовавшись моментом, тут же открыл перечень людей, погруженных в сон.

— Вот смотри, — он выделил восемь имен. — Они все с хорошими способностями, но у всех есть семьи вне института, и они в разной степени тяготились жизнью здесь. Если лишатся способностей, не расстроятся точно. Естественно, после того, как разбудим, мы спросим их и о личном согласии, в конечном счете люди будут сами решать, готовы ли они идти на риск.

— Семьи, Ву, — я покачал головой. — А вдруг несчастный случай, нельзя так.

— Китайские психотропы работают.

— Да, только добежать с ними успевают не всегда, забыл?

Я придвинул ногой стул, сел перед монитором и уставился на список.

— Вот смотри, на этих, — наконец выделил три фамилии. — Семей нет, способности близкие к средним, но в институте задерживаться не планировали надолго.