Скрытые чувства

Возможно, я бы перенесла все намного легче, будь моя прежняя жизнь чуть менее радостной. Но я росла счастливой девочкой. Которую окружали забота и любовь. Не только родителей, но сослуживцев отца. Так уж вышло, что я была единственным ребенком в их поле зрения. И вся любовь, все их обожание доставалось мне одной. Баловали меня нещадно. И обращались со мной как с принцессой. Поэтому у меня всегда был полный прядок с самооценкой. Даже в подростковом возрасте, когда у всех девочек с этим проблемы. Я нисколько не сомневалась, что впереди у меня счастливая беззаботная жизнь, полная приключений. И жила в своем идеальном бабле, когда гнилая реальность этого мира обрушилась на меня исподтишка и сразу в полную силу.

– Жанна! Жан, ну, подожди ты! – всплывает в памяти наш последний с Ильей разговор.

– Чего тебе?

В моем голосе звенят слезы. Хотя казалось, жизнь здорово меня закалила, и я выплакала их все.

– Я не хотел, чтобы ты обо всем узнала… так.

– Что, правда? Так какого же хрена не сказал, что таскаешься с другой?

– Потому, что это ничего не значит!

Смотрю на него и чувствую, как натягиваются нервы. Он – моя первая любовь. Мы три года вместе. Я думала, у нас все серьезно… Я мечтала, как мы поженимся. Родим детей и состаримся. Ч-черт. Еще немного, и я действительно зареву.

– Меня это не касается. Убери руки!

– Давай! Давай, вали все на меня! – орет Илья и бьет кулаком в стену, прямо у моего лица. В его синих глазах ярость. В его синих… таких красивых глазах.

– А кто? Кто в этом виноват? – ору в ответ. Мы посреди коридора в универе. И у нашего разговора все больше свидетелей. К черту. Поворачиваюсь и ухожу. Но он несется следом за мной и хватает за руку.

– Ты сама меня байтила! Вспомни, как прошел этот год. Я… черт, я ведь пытался, Жанна. Я пытался тебя отвлечь. Пытался понять, как тебе нелегко, после смерти отца. Я делал все, что было в моих силах, чтобы вытащить тебя. Был рядом, когда ты плакала. Забивал на друзей. Звал тебя куда-то, а ты постоянно отказывалась. А секс? Ты можешь вспомнить, когда мы в последний раз трахались? Нет? Я тоже не могу. Ты меня динамила! Я ждал, когда ты оправишься. Но, похоже, зря. Тебе просто нравится страдать. Нравится, что тебя все жалеют. Скажешь, я не прав?!

Бросаю на него последний взгляд и ухожу. На два дня закрываюсь дома, отключив телефон и компьютер. На свет меня вытаскивает Лерка, достав для нас приглашение в тот самый клуб. Она приходит ко мне и жмет на кнопку звонка, пока я не открываю. Какого черта я согласилась? Лучше бы еще посидела дома…

– Жанна! Тебе нехорошо? – врывается в мысли ровный чуть хрипловатый голос.

Я распахиваю глаза. Иван Савельевич очень близко. И это нервирует. На его смуглом лице румянец, лоб в испарине. Очевидно, он занимался спортом, до того как решил приготовить себе коктейль. Отец тоже регулярно тренировался.

– Мне, наверное, и впрямь лучше прилечь, – он кивает, и я торопливо добавляю: – Я уберусь сразу как только смогу.

– Об этом не беспокойся.

Князев отступает, давая мне пройти. И неожиданно меня накрывает ароматом его разгоряченной кожи. Улавливая нотки белого кедра и чего-то горького… Перец? Телом проносится дрожь. И если я думала, что ничего хуже уже не может быть, прямо сейчас, видя затапливающее серебро его глаз понимание, осознаю – еще как может.

Отворачиваюсь и на всех парах несусь вверх по лестнице. Ну, и пусть меня в очередной раз вырвет. Главное – не стоять там и не позориться. Как… какая-то конченая нимфоманка. Захлопываю за собой дверь. И не без усилия возвращаю себе контроль.

Это просто последствия употребления наркоты. Ничего больше. То, что в том клубе мне подсыпали возбудитель – я понимаю еще в машине. Понимаю, и ничего не в силах с этим поделать, льну к Князеву. И об него трусь. Живот сковывает судорогой. Мокрые насквозь трусики врезаются в промежность. И мне кажется, что я могу кончить от одного только этого.

Прав Илья. У нас очень долго не было секса. Возможно, будь все иначе, я бы перенесла действие возбудителя легче. Возможно, будь все иначе, до этого вообще бы не дошло. Ведь я пошла в тот злосчастный клуб, чтобы, как и все брошенки, что-то доказать бывшему. Зачекиниться в пафосном месте. Запостить пару сториз в Инстаграм. В надежде, что он увидит, как мне без него офигенно весело.

Может, во всем и впрямь виновата я сама?

Тру гудящие виски и возвращаюсь в постель. Воспользовавшись советом Ивана Савельевича, закидываюсь таблеткой. Делаю маленький глоток воды и забираюсь под сырую простынь. Наверное, мне стоило сменить белье. Но Князев уже и так сделал для меня столько, что… просить еще о чем-то стыдно. Стыд – это едва ли все, что я сейчас чувствую. Кроме боли. Закрываю глаза, хотя не очень-то верю, что мне удастся уснуть. Но к удивлению, сон приходит едва ли не в тот же миг.