Скрытое

И они найдут у меня во втором ящике комода под свитерами справа записки и карты Нью-Йорка. Я обвел отдельные районы разными цветами и записал в блокноте, как места, куда надо поехать или где искать квартиру. В Нью-Йорке я никогда не был и не хочу. Там опасно. Там грязно. Там я хочу, чтобы они меня искали.

Краткосрочный план: быть осторожным. Спускаться в ванную только по ночам, когда я уверен, что дом пуст.

Долгосрочный план: когда кончится еда и чистая одежда - недели через три, - я среди ночи слезу, большим тюбиком строительного клея приклею фальшивый потолок, потом достану велосипед и шлем, которые спрятал за пять кварталов под задним крыльцом у Клайнов. Подожду до утра, а потом, одетый как велосипедист, в шлеме и в очках, вооруженный только-бутылкой с водой, буду крутить педали подальше от Плацтауна, перекусывая в закусочных всю дорогу до Джексонвиля, а там накуплю одежды - где рубашку, где джинсы. У меня в бумажнике 2356 долларов. Большую часть я заработал в "Кэш-энд-кэрри". Остальное из кошелька матери и бумажника отца. Я даже знаю, как мне добыть новые документы - карту социального страхования, водительские права. Я это видел по телевизору и в книжках читал.

Все пошло именно так, как я планировал. Первые три дня толпится полиция. Потом какие-то женщины, русские или польки, или кто-то еще, приходят убрать комнату. После уборки народу все меньше и меньше, пока в один прекрасный день не остается никого. Читать днями и ночами, смотреть телеигры, ток-шоу, кино и новости, слушая через наушники. В новостях по седьмому каналу сказали, что сделанное мной "отвратительно" и что в это "невозможно поверить". Население Плацтауна запирает двери и спит, положив рядом ружья, опасаясь, что я таюсь где-то в ночи. Показывают фотографии там я в виде застенчиво улыбающегося зубрилы, мои родители и Лини обычные люди, как любые ваши соседи.

На следующий день в пресс-конференции участвовал сержант с грубым голосом. Был он толстый и усталый. Волосы у него были седые и курчавые, а по спортивной куртке и не подходящим к ней штанам плакала мусоросжигательная печь.

Сначала выступал мэр, атакуемый репортерами и телекамерами отовсюду, даже из таких дальних городов, как Чарльстон и Роли. Мэр заверил весь мир, что "лицо или лица, совершившие это чудовищное злодеяние, скоро будут пойманы". Начальник полиции на вопросы репортеров отвечал осторожно. Он сказал, что я определенно главный подозреваемый, но может быть, я окажусь четвертой жертвой, похороненной где-то в лесах или похищенной, как он намекнул, для удовольствия похитителя. Репортер с седьмого канала спросил:

- А что если ему помогали?

- В городе никто не пропал, - ответил начальник полиции с многозначительной улыбкой.

- Тогда тот, кто ему помогал, может быть, до сих пор в городе? спросил репортер. - Один из наших детей?

- Маловероятно. Мы думаем, что Пол Уэйнрайт сейчас в Нью-Йорке или скоро там будет, - сообщил начальник полиции.

- Откуда вы знаете?

- Почему в Нью-Йорке?

- Документы, найденные в комнате подозреваемого, - сказал сержант с грубым голосом, обозначенный на табличке как Джеймс Роарк.

- Какие документы?

- Он оставил дневник?

- Он оставил свою семью. Мертвую, голую и разрезанную на мелкие куски, - каркнул Роарк.

В этот момент седьмой канал снова переключился на Элизабет Чанг в студии. Как она сказала, существуют "вполне достоверные" сообщения, что полиции известно о том, что я уже в Нью-Йорке и они сузили область поиска до определенных районов города.

Но самое приятное - чуть не пропустил - было на десятом канале. Интервью с людьми, которые меня знали.

Мистер Ханикат, директор школы, с которым я и двух слов не сказал, заявил:

- Спокойный мальчик. Выдающийся ученик. Друзей немного.

Мисс Терримор, консультант по семейным проблемам - обвисший кусок жира, который старается подтянуть себя сшитыми на заказ костюмами:

- Не раскрывая конфиденциальных сведений, я могу только сказать, что это был талантливый, очень обидчивый и очень проблемный ребенок.

Она разговаривала со мной дважды, и оба раза лопала мятные таблетки от кашля и еле поднимала на меня глаза от заполняемых бумаг. Прием в кабинете: как себя чувствуешь? Хорошо, следующий. У нее можно было автоматом помахать перед глазами - она бы только вытерла нос и спросила: "Как себя чувствуешь?"

Джерри Уолтер - "Турок", Турок-Тупица, одет как мексиканец, а сам засранец:

- Мы с Полем были в одном классе три семестра, и этот тоже. Я с ним сидел на одной парте, потому что все по алфавиту, а у нас фамилии рядом. Пол много не разговаривал. Хорошо учился. Улыбка у него странная, прям мороз от нее по коже. Близких друзей у него не было. Вообще не знаю, были ли у него друзья. Но мне он несколько раз помог.

Помог. Два семестра подряд давал ему списывать домашние задания.

Милли Ружелло, красивая и спелая, одета умело, губы подкрашены красно и полно для камеры, в отсутствующих глазах деланная женская заботливость: