Скрытое пламя

Вчера ближе к вечеру, боль, которую я испытывала, в меньшей степени была связана с этим ничтожеством Грэмом Дэвисом и относилась больше к моему отцу. Иногда я задаюсь вопросом, станет ли когда-нибудь легче. Затянется ли когда-нибудь эта зияющая рана в моей груди. Должна признать, чем больше времени я провожу с Гейбом, тем меньше она болит. Что немного нервирует, потому что я до сих пор не знаю, кто мы друг для друга, но точно понимаю, что мне действительно начинает нравиться этот надменный болван.

Звук вибрации моего телефона заставляет меня посмотреть на прикроватную тумбочку. Поднимая его, я вижу, что это моя мама.

— Привет, мам, — отвечаю я, расслабляясь, когда слышу ее голос.

— СиСи, милая, ты меня слышишь? — кричит она, заставляя отодвинуть телефон подальше от уха.

— Да. Я отлично тебя слышу.

— Ой, хорошо. Мне очень жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы перезвонить тебе. Везде, где мы были, очень плохая связь.

— Все в порядке. Я знала, что ты позвонишь, как только сможешь. Просто хотела поздороваться и сказать, что скучаю по тебе.

— О, дорогая, я тоже. Я очень скучаю по тебе. Не могу дождаться, когда снова обниму свою милую девочку.

Меня одолевает грусть, потому я хотела бы, чтобы она оказалась здесь вчера. Мне бы пригодилось ее объятие.

— Веселишься с тетей Виолой и тетей Сэди?

— Ты права. Как всегда.

— Хорошо. Я рада.

Тишина повисает на линии.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Ничего.

— Не стоит лгать своей матери. Это грех.

Искренняя улыбка появляется у меня на губах. Это ее знаменитая нотация. Она всегда говорила мне «если согрешишь, то не сможешь ходить по магазинам на небесах». Умно было угрожать мне подобным, пока я росла.

— Расскажи мне, что случилось, — настаивает она. — Я знаю, что-то не так. Слышу по твоему голосу.

Не хочу говорить ей о Грэме, еще нет. Лучше сделать это лично.

— Просто скучаю по папе, — вместо этого отвечаю я.

На линии тишина, и я не сомневаюсь, она пытается сдержать свою собственную печаль.

— Я тоже скучаю по нему, — тихо признается мама. — Независимо от того, куда я направляюсь или насколько занята, я всегда думаю о нем.

— Я тоже, — признание выходит хриплым от эмоций.

— Мне стоит вернуться домой, СиСи?

Предложение застает меня врасплох, и я даже подумываю ответить «да», но ей осталось путешествовать всего несколько недель, а я не хочу портить ей отдых. Ведь знаю, насколько сильно она нуждается в том, чтобы оставаться занятой.

— Нет. Все нормально.

— Уверена? Потому что я готова вернуться ради тебя.

Ее слова, словно успокаивающий бальзам для моего израненного сердца. Она понятия не имеет, насколько сильно прямо сейчас мне нужно было услышать эти слова.

— Нет, ты останешься, но, может быть ...

— Что? — спрашивает она, когда я замолкаю.

— Может быть, когда ты вернешься на этот раз, ты сможешь немного задержаться, — я ощущаю себя виноватой, ненавидя даже спрашивать об этом, но в последнее время понимаю, что мне все больше нужна мама.

— О, СиСи. Если мое отсутствие причиняет тебе боль, почему ты мне ничего не сказала?

— Сначала меня это не беспокоило, но я скучаю по нашему времени мамы и дочки.

— Я тоже скучаю по нему, — шепчет она. — Прости, дорогая, я не очень хорошо справляюсь с тем, что твой отец ушел. Я была эгоисткой.

— Нет, неправда. Я понимаю, почему ты делаешь это, и рада, что у тебя есть тетя Виола и тетя Сэди. Только не забудь, что у тебя еще есть и я.

— Я никогда не забываю о тебе. Ты вся моя жизнь.

Это именно те самые слова, которые мне и нужно было услышать.

— Когда я приеду домой, мы запланируем для нас что-нибудь особенное, — говорит она. — Пройдемся по магазинам, оторвемся в спа и наедимся до отвала.

— Не могу дождаться.

— Люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю, — шепчу я.

— Я позвоню тебе снова, как только у нас появится связь.

— Звучит здорово. Передавай привет тете Виоле и тете Сэди.

— Обязательно. Пока.

— Пока.

На душе становится легче, когда я вешаю трубку, и во мне растет ощущение умиротворения, когда я смотрю на цветок, который все еще держу в руке. Взглянув на часы, я замечаю, что уже почти полдень.

Черт побери!

Поднимаясь с постели, направляюсь в ванную и, увидев себя в зеркале, издаю стон. Глаза красные и опухшие, и лицо покрыто пятнами из-за того, что я плакала всю ночь.

А Пожарничек сказал, я была красивой.

Вот врун.

Убирая волосы в высокий конский хвост, брызгаю водой на лицо, прохлада - приятное облегчение. Затем чищу зубы, собираюсь принять душ, но слышу, как дверь моей квартиры открывается и закрывается. Я выхожу, и вижу Гейба, держащего две чашки кофе и пакет на вынос.

Он оборачивается, его глаза встречаются с моими.

— Привет, — приветствует он, от его глубокого голоса кожа покрывается мурашками.

— Привет.

— Нашла мою записку?

Киваю.

— И цветок.

Его губы изгибаются в сексуальную ухмылку.

— Хороший ход, да?

— Очень, — соглашаюсь я, улыбка появляется и на моем лице.

Он поднимает то, что держит в руках.

— Я подумал, ты проголодалась, ведь вчера вечером мы ничего не ели.