Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Образы сновидений, по-видимому, хорошо отражают дилемму вагоновожатого – тревога возникает, когда он сталкивается с безвыходной ситуацией: он тревожится, потому что он пожелал в последней части сна, чтобы все дети/сиблинги умерли, – и, кажется, у него получается реализовать это желание, как если бы он сглазил их (позавидовал им), поэтому, когда он смотрит на них, они поспешно возвращаются в свои гробы (или обратно в матку). Смерть связана с сиблингами двояким образом: сиблинги приходят из небытия и угрожают небытием. Утроба и могила очень близки по смыслу: время до рождения и время после смерти не имеют существенных различий ни для истерии, ни отчасти для всех нас. Но тревогу вызывает и иная причина: его желание их смерти, возможно, не реализовано, и они на самом деле живы и танцуют. Он нигде не выражает принятия и скорби в связи со своим стремлением к убийству, которые, например, испытывал художник – пациент Стайнера. Его амбивалентность означает, что он сначала будет желать, чтобы его желание не сработало, а затем пожелает, чтобы это желание было отменено.

Вагоновожатый во сне прошел по трапу через стеклянную дверь туда, где он может видеть гробы своих родителей или их содержимое. Можно вспомнить, как он наблюдал за ужасными родами соседки через окно. Несмотря на то, что он привык к естественной природной жестокости, этот опыт вполне мог быть травматичным. Я вспоминаю, что читала отчет о процедуре извлечения мертвого плода по частям без анестезии в современной Северной Африке и была в ужасе, просто читая об этом. Хотелось бы пристальнее рассмотреть сон, чтобы увидеть, что оказывается «забытым», когда ужас передается оглядывающемуся назад вагоновожатому и видящему, что его братья и сестры «находятся в добром здравии»: только от его взгляда зависит их смерть или нерождение.

Когда он водил трамваи, то на его счету было большое количество аварий; он стал вагоновожатым, возможно, потому что понял, что эти несчастные случаи не были полностью случайными. Интерпретация Лаканом его истерической беременности подчеркивает, что эти дорожные происшествия перекликаются с расчлененным плодом соседки, который он увидел в десятилетнем возрасте. Я бы расставила акценты иначе: расчлененный плод (который он видит на поздней латентной стадии или на раннем этапе полового созревания) имеет такое значение потому, что он желает смерти своим сиблингам, и это компульсивно отыгрывается в его опасном вождении. Эйслер мимоходом омечает связь между этими несчастными случаями и утонувшим братом. Под влиянием желания смерти другому ребенку, такому же, как он сам, целостность собственного тела субъекта рассыпается на фрагменты, это и собственная смерть тоже. Мертвый плод был расчленен для того, чтобы его можно было извлечь. Это, несомненно, указывало на то, что вагоновожатый оказался в таком состоянии, когда его Эго не «собралось». Тем не менее сновидческое Эго оказывается весьма целостным. Как будто на каком-то уровне вагоновожатый знает, что он делает и думает, и его не одолевают невротические симптомы: он скорее предпочитает боль при родах отказу от этого способа мышления. Уверенность его Эго, вероятно, связана с его всемогуществом. С высоты фермы он может видеть пустынное кладбище: он хорошо справляется с опустошением мира; посреди кладбища есть даже луг. У него есть один друг в этом пустом мире, с которым он иногда рассматривает разные вещи: является ли этот друг-аналитик родителем или кем-то еще – его точной копией или сверстником?

И Эйслер, и Лакан связывают восторг вагоновожатого перед рентгеновскими лучами с щипцами, которые использовались при расчленении плода у женщины-соседки⁶. На самом деле, я бы сказала, что стеклянные двери в сновидении и реальное окно соседки указывают на то, что общего у рентгена и щипцов: с помощью этих инструментов можно увидеть или почувствовать, есть ли в теле дети, мертвые они или живые, а если их убили, то узнать, кто их убил. Но танцующие дети, кажется, играют в венгерскую версию игры «море волнуется раз»: они застывают, как статуи на гробах, когда «ведущий» оглядывается. В этой игре, по крайней мере, как я мне всегда казалось, ты действительно пугаешься. Является ли осуществление тайных желаний в сновидении шуткой над аналитиком – игра ли все это?