Скрытая жизнь братьев и сестер. Угрозы и травмы

Сиблинговая модель показывает нам, что всегда существует скрытый кризис в гендерных отношениях с его предсказуемым разрешением в форме превосходства большого/белого/мужского. Такое превосходство культурно кодифицируется как индивидуальное или коллективное всемогущество, которое стремится либо к уничтожению, либо к ограничению до состояния бессилия. Печальная ирония заключается в том, что, несмотря на свои пугающе жестокие эгалитарные препубертатные нравы, сальвадорские девочки из Лос-Анджелеса, формирующие шайки, испытывают ностальгию по прошлой семье как наиболее конвенциональные девушки преступного мира, пытаясь спасти своих мужчин. Эта семья из прошлого живет в воображаемом ядерном сообществе на сельской ферме. Однако это типично для Бразилии: бразильские фермы были рабовладельческими сахарными плантациями, и именно в сельской местности мужское насилие над женщинами было закреплено как неотъемлемое мужское право. Там, где пожилые мужчины вступают в брак с молодыми женщинами, согласно патриархальным законам, они могут избивать своих жен, следуя логике отцовской дисциплины, и применять неконтролируемое насилие в рамках латеральной самодифференциации в отношении тех женщин, которые не рассматриваются как возможные матери их детей. Но иногда младшие, более слабые, образованные другие, такие как Бьянка, находят способы взять реванш, прибегая к заменителям насилия.

В статье о «смерти близнеца» психоаналитик Джордж Энгель (Engel, 1975) описал, как в годовщину неожиданной смерти своего брата-близнеца он вновь испытал крайнюю растерянность и спутанность своего Я, которая была знакома им с братом, была очевидна для других людей и которой они оба боялись и эксплуатировали в детстве. Не только во сне, но и в состоянии бодрствования он откликался на имя своего брата, видел своего брата в зеркале, и примерно через год после его смерти у него был, по его собственному заключению, истерический конверсионный симптом «такого же», как у брата, сердечного приступа, после которого он, в отличие от брата, выздоровел.

Близнецы демонстрируют также изменчивость психических позиций, игру сходства и различия. Уже с рождения даже между монозиготными близнецами есть отличия; жизненный опыт будет способствовать дальнейшей дифференциации. Однако тяга к противоположным направлениям – это движущая сила идентификационных процессов. По мере того как близнецы становятся все более разными, они становятся также все более похожими. Роли (зависимые/независимые, более сильные/более слабые и т. д.) будут в определенной степени урегулированы, но при каждом жизненном кризисе ребенка они пересматриваются. Таким образом, нет ничего зафиксированного на все времена и для любой ситуации. Эти латеральные отношения указывают на то, что гендерное различие также является гибким маркером. Иногда гендеры будут далеко друг от друга, а иногда близко друг к другу; как и близнецы, они могут обмениваться характерными чертами. Это указывает на возможность трансформации того, что кажется, но не является бинарной ригидностью, требуемой для гендера. Близнецы – не столько исключение, как считают некоторые авторы, сколько пример некоего крайнего случая, который освещает проблемы, великолепие и ужасы сиблинговой нормы. С близнецами, братьями и сестрами, друзьями в банде, в религиозной общине, в браке, в повторении себя вы получаете – хорошо это или плохо – больше, чем рассчитывали.

Есть общая тенденция, согласно которой экономический успех связан с количеством детей на государственном и индивидуальном уровне. Вскоре мы, возможно, будем задаваться вопросом: куда делись все братья и сестры? Тем не менее в психологическом смысле братья и сестры имеют решающее значение и для единственного ребенка, который ожидает их рождения и боится того, что могло бы с ним случиться. Реальный сиблинг играет важную роль в том, чтобы открыть доступ к ненависти таким способом, который позволит справиться с этим для последующего развития социальности. Братья и сестры дают возможность научиться любить и ненавидеть одного и того же человека. Братья и сестры имеют значение сами по себе и в то же время находятся в центре любой родственной группы. В некоторой степени их могут заменить друзья и враги из группы сверстников – каждый должен понимать, что он не уникален и не всемогущ. Потеря грандиозного Я и принятие других, похожих на меня, являются решающими. Человек должен научиться выживать в мире других людей. Самоуважение и уважение других – это две стороны одной медали.