Скриптер

Все это, надо сказать, мигом у него пронеслось в голове! Рефлексы сработали раньше, чем он сам успел сообразить, что вокруг него происходит и что именно он должен делать! Выпростал руку из манжеты куртки; нажал кнопку наручного таймера – часы начали отсчитывать время!

Р-раз!.. и вот уже он перекатом ушел чуть в сторону!

Д-два!.. – не подымаясь полностью, во весь рост, привстал на колено.

Т-три!.. – укороченный спецназовский «хеклер», закрепленный на ремне, передвинут на живот… и взят на изготовку!..

Совсем близко от него прозвучал хлопок; звук этот был таков, как будто кто-то проткнул острием иглы обычный воздушный шарик!..

И уже в следующую секунду на том самом месте, откуда Сотник только что убрался, сместившись чуть в сторонку, появились два темных силуэта!..

– Ложись! – прошипел Валерий! – Залегли оба!..

Николай, то ли услышав прозвучавшее предупреждение, то ли сообразив самостоятельно, что следует делать, «уронил» своего подопечного на оледенелую землю! А затем улегся рядышком, сдернув с плеча «хеклер»…

Прошло еще несколько секунд прежде, чем в глазах перестали хороводить цветные пятна, прежде, чем зрение приспособилось к окружающей их темноте.

Каковая, кстати, как уже вскоре убедился Сотник, вовсе не была кромешной, непроницаемой для глаз…

Картину, которую они увидели перед собой, нельзя назвать иначе, как фантасмагорической, нереальной.

Прежде всего, бросалось в глаза то, что в том городском квартале, где они очутились, пройдя в открывшийся переход, не было уличного освещения! Вокруг, смутно угадываемые в темноте, коробки городских строений; именно коробки – или остовы зданий – с пустыми темными глазницами окон и дверных проемов…

По левую руку от них, чуть наискосок, на другой стороне переулка, должно находиться трехэтажное строение, в котором располагается офис Гильдии редакторов. Но в том месте – опять же, не столько виден, сколько угадывается – провал…

Сотник с трудом поборол желание чихнуть. Воздух, который он сейчас вдыхает, настоян на жирной копоти, резком запахе окалины, пороховой вони и сдобрен наждачной пылью и мельчайшей кирпичной крошкой. Очень похоже на то, что еще совсем недавно в этом самом месте, в этом квартале шел жестокий бой… Он знал по рассказам ветеранов спецподразделения, в котором служил до перехода в Спецотдел, что именно так обстояли дела в Грозном – и когда брали его в первый раз, в новогоднюю ночь на девяносто пятый, и во время второго штурма спустя пять лет. От этой висящей в воздухе взвеси уже через несколько суток воспаляются глаза и трескаются губы; кожа поначалу покрывается жирной маслянистой пленкой, но затем быстро высыхает, превращаясь в тонкий пересушенный пергамент…

Городской квартал, в котором они оказались, выглядит примерно так, как выглядели развалины Грозного в районе площади Минутка. И во многом так, – как бы ни жутко это было видеть, понимать, воспринимать – как выглядели переходящие из рук в руки разрушенные, руинированные кварталы окраин и городского центра Севастополя или Сталинграда в самый пик боев за эти города с иноземными захватчиками.

Холодно, стыло… изо рта вырывается пар при дыхании.

Сотник поднял очки на лоб. Запрокинул голову вверх. Небо над ними низкое, тяжелое, темное, с багровыми прожилками, страшное; оно раскроено, расчерчено там и сям пунктирами трассеров; местами подсвечено сполохами пожаров и быстро тонущими в дыме – или в морозной дымке – возносящимися от земли, вспухающими то и дело, разноцветными шарами сигнальных ракет… Ледяное дыхание ветра, стужа; мороз под тридцать.

С той стороны, где расположились – распластались на покрытой ледяной коркой земле – остальные двое, послышался быстрый шепот:

– Эй… Сотник!.. Видишь кого-нибудь? Людей наблюдаешь?

Валерий повернул голову в ту сторону, откуда слышались звуки интенсивной пальбы. Очагов сражения, судя по тому, что он слышал и видел, было несколько. Имеется в виду, именно поблизости от того места, где они оказались. Поскольку звуки стрельбы, а, временами, даже и уханье пушек – из самоходок стреляют? из танков садят? – слышались и из более отдаленных мест…

Довольно интенсивный, судя по этим звукам, бой идет в одном из соседних кварталов – в той стороне, где Тверской бульвар. Также отчетливо слышны звуки выстрелов и резкие, отдающиеся эхом вдоль переулка, хлопки взрывов с другой стороны, отделенной от них чем-то вроде баррикады, Там, где темнеет башня расположенного близ самой мэрии комплекса «Усадьба-центр», – она, кажется, лишилась стеклянного навершия – видны какие-то всполохи; в оконных провалах там и сям пульсируют дымные язычки – кто-то ведет огонь из самого этого здания, кто-то обстреливает оттуда невидимые Сотнику цели.

– Пока никого не вижу, Николай… – шепотом отозвался он. – Но дело обстоит хреново!.. Стреляют, кажется, повсюду!

– Сам вижу!.. И слышу – тоже.

– Что дальше?

В этот момент подал голос Редактор.

– Сотник, – приглушенно произнес он, – вы узнаете местность?

– Не совсем… то есть, да… Но это мало походит на привычный вид!

– Мы сейчас находимся в Вознесенском?