Скриптер

– Не останавливайся, – сказала Юлия. – Ни в чем себе не отказывай! Тебе ведь хочется сифануть? Пары «дорожек» для качественного прихода хватит?

Блондинка, которой сделалось не по себе, – у нее вдруг стали трястись руки и подкашивались ноги – щедро сыпанула из «пудреницы» на чистейшую поверхность стекла белый порошок. Причем часть кокса просыпалась на зеркальный пол…

– Не стоит продолжать, – сказал Логинов. – Все… достаточно! Все и так все поняли.

Юлия отстраненно улыбнулась.

– Ладно… я ведь не зверь. Когда мы уйдем, приберешься здесь, – велела она холеной блондинке. – А вы, Семен Абрамович, – Юлия лишь чуть повернула голову в сторону директора, – лично проследите, чтобы она сделала здесь у вас влажную приборку! Вы меня поняли?

– Таки я все понял!

Толстячок часто, быстро, живенько закивал головой; его глаза на круглом лице превратились в щелочки; и от всего этого вместе взятого он сделался похож на китайского болванчика.

– Да, да… швабра таки найдется! – добавил он. – Будьте уверены!

– Лично проследите!

Директор хотел было броситься выполнять полученное задание, но Юлия придержала его за рукав.

– Я еще не закончила с вами, уважаемый.

– Так я ж вас внимательно слушаю… – извиняющимся тоном пробормотал тот. – И уже никуда не бегу.

– Вы сегодня должны были получить партию драгоценностей, не так ли? Меня интересует Collier с колумбийским изумрудом… Принесите его сюда!

– Сию минуту!..

Вспотевший от напряжения торговец сделал знак сотруднице; они оба скрылись за дверью подсобного помещения.

Юлия наконец решила уделить толику внимания и П. – олигарх все это время смотрел на нее застывшим восхищенным взглядом.

– Михаил Дмитриевич, вы, кажется, знакомы с сеньором Алехандро Ортегой?

– Да, знаком, – сказал П., учтиво кивнув подошедшему к ним испанцу (но руки не подал). – Мой агент приобрел у сеньора Алехандро два рисунка с автографами Сальвадора Дали.

– Вот как? Самого гениального Сальвадора Дали? Должно быть, недешево заплатили?

– За один рисунок – сто двадцать тысяч евро. За другой – ровно сто тысяч.

– И что за этим последовало? Вы, должно быть, поместили эти рисунки в свою коллекцию произведений постмодерна?

– К счастью, эти два «произведения» не вошли в обновленный список и нигде не выставлялись от моего имени… Оба рисунка, как выяснилось при более детальной экспертизе, оказались фальшивками. Голимые подделки: и сами рисунки, и автографы.

– Si, – произнес испанец. – La falsificaci'on…

– Вот именно, сеньор Артега… – П. досадливо поморщился. – Как говорят наши британские коллеги – the fake; the forgery. Деньги ваш агент вернул, так что претензий лично к вам я не имею.

– А это все потому, господа, – поочередно глядя то на русского олигарха, то на его испанского собрата, сказала Юлия, – что вы слишком доверяетесь «экспертам». В большинстве это либо невежды, либо мошенники… Минутку, я взгляну на камушек, а потом мы продолжим наш разговор.

Семен Абрамович открыл черный замшевый футляр с золотистой эмблемой ювелирного дома. Потом, надев перчатки, осторожно вынул из него присланное с очередной партией товара из парижского отделения Collier…

Это было, надо сказать, довольно странное украшение. Обычная с виду черная эластичная бархотка – такие модницы в девятнадцатом и начале двадцатого века носили на шее: а в нее вшит – или же прикреплен каким-то иным способом – крупный, каратов в сорок, изумруд.

Сам этот камень, при ближайшем рассмотрении, тоже не казался идеальным по своей форме, ни по чистоте и огранке; в самой середке его видны два желтоватых – или золотистых – пятна.

– Что скажете, Семен Абрамович? – после небольшой паузы, толком, как показалось, даже не поглядев на извлеченное из футляра украшение, спросила Юлия. – Каково ваше мнение… как специалиста?

– Мое мнение? – дребезжащим голосом переспросил директор. – Мое мнение?.. – Он вернул Collier обратно в футляр, но закрывать его не стал. – Мое мнение? – в третий раз переспросил он. – Таки в Париже совсем с ума сошли.

– Это почему же?

Семен Абрамович промокнул лысину носовым платком.

– Сами видите… Какая дура… то есть, простите, я хотел сказать… какая дама, спрашивается, наденет на шею такое… даже не подберу сравнения? Да еще по той цене, которую они хотят.

– Похоже на ошейник, не так ли?

– Да, да, – директор вновь часто закивал головой. – Именно что на ошейник! Да и камень… изумруд, то есть, того… с брачком-с!

– Думаете? Полагаете, в этом камне есть изъяны?

– Ну… это только слепой не увидит. Нет, ну понятно… понятно, что мои коллеги в Париже думают там себе, что у нас таки здесь, в Москве, можно любое барах… любое, с позволения сказать, их изделие продать втридорога!..

– А они так думают?

– Они думают, что наши люди намного дурнее ихних… – Сказав это, Семен Абрамович покраснел. – То есть… Я хотел сказать… хотел сказать, что отошлю им этот «ошейник» с этой зеленой булыгою обратно! Тем более, что за такую цену, как они просят, у нас тут ни один дурак это барах… это изделие не купит!..

– А какова его заявленная цена? – поинтересовалась Юлия.

Семен Абрамович расстроено махнул рукой.