Скрипачка

— Дура совсем? Не понимаешь, как это делается? Это когда помираешь, как бы по случайности, а на самом деле нет… Не будешь пить, мне давай тогда! — Он забрал у Альки нетронутую стопку. — Вот потому жизнь тяжелая была у Паши. Смерть свою подстерегал, да не знал, с какой стороны она прискочит. Тот-то… ну который предупредил его, ничего более сказать не мог, велел только опасаться в оркестре человека по кличке Флейта.

— Как ты сказал? — Алька соскочила с дивана, задев Гришину руку со стопкой. Та глухо звякнула об пол.

— Что ж ты делаешь! — недовольно проворчал мужик, нагибаясь к плавающим в лужице осколкам.

— Повтори, что ты сейчас говорил про флейту!

— А ты глухая? — рассердился Гриша. — Убить его должен был кто-то с прозвищем Флейта.

— Именно с прозвищем, а не просто флейтист?

— Отстань! — Гриша собрал битое стекло, бросил его в ведро, с явным сожалением вытер лужу.

— Так что ж ты молчишь все это время? — Альку охватили одновременно торжество и ярость. Никто не подумал встретиться и поговорить с этим забулдыгой, никому дела нет, что он все знает об убийстве Кретова. Как кричал Кретов перед смертью? «Флейта, проклятая флейта, убийца!» Эти слова были главной уликой против Валерки, их нельзя было объяснить ничем другим, кроме как тем, что Кретов видел своего убийцу, и убийцей являлся флейтист. Именно поэтому с самого начала Алька считала, что никакого крика не было, не могло быть.

Но, оказывается, слова дирижера значили совсем другое — он наконец узнал, кто его палач, скрывающийся под кличкой Флейта. Потому и кричал «Флейта!», а не «Флейтист», имея в виду совсем не Рыбакова. И злился на Валерку, цеплялся к нему на репетициях из-за того, что тот невольно все время напоминал ему о притаившейся где-то страшной, невидимой смерти!

— Ты пойдешь со мной к следователю и повторишь ему все, что сейчас рассказал мне. Прямо сейчас! — Алька потянула мужика за рукав к двери.

— Чего? — Он и не думал двигаться с места, глаза его смотрели на нее удивленно и насмешливо. — Какая шустрая! Я еще пожить хочу! Ишь ты, к следователю!

Он грубо оттолкнул Альку, освобождаясь из ее цепких пальцев.

— Но ведь человек в тюрьме сидит, невиновный человек! Ты же можешь его спасти своими показаниями!

Альке стало страшно. Она готова была умолять этого козла, даже встать перед ним на колени, только не допустить, чтобы он окончательно обозлился. Может быть, если действовать по-хорошему, то удастся его уговорить?

— Мне-то что? — ухмыльнулся Гриша. — Мне лишь бы моя голова была цела. Я в этом деле человек десятый.

— Я все равно расскажу, сама расскажу. Тебя привлекут за сокрытие!

Мужик откровенно захохотал:

— Кому чего ты расскажешь? Кто тебе, шлюхе, поверит? Небось так с каждым пьешь, кто тебе предложит? Может, и еще кое-что? Топай отсюда, угрожать мне она еще будет!

Он замахнулся, но движения его были сильно замедлены водкой.

— Сволочь! — Алька увернулась в сторону, подняла с пола тяжелый контрабасовый смычок. — Я еще вернусь к тебе, ты меня вспомнишь!

Она изо всех сил ударила Гришу смычком по шее и кинулась за дверь. Пробежала несколько метров, упала, вспомнила про забытую на диване скрипку. Задыхаясь, влетела обратно в подсобку. Мужик, склонившийся было над ее футляром, быстро отпрянул к окну. Ни слова не говоря, Алька схватила инструмент и унеслась прочь.

Где, где искать эту Флейту? Кто это может быть? Обязательно духовик? Или прозвище дано совсем по другому поводу? А вдруг это вовсе и не музыкант, а кто-то из администрации оркестровой базы? Там ведь целый штат работников, кто-то из них ездил с оркестром во Владимир. Может, это тот самый человек, который умело и профессионально подрезал ремень на софите?

Догадывался ли Кретов, кто скрывается под этим красивым прозвищем? Видимо, нет. Он узнал об этом в самый последний момент своей жизни. Очевидно, прежде чем вставить вилку кипятильника в розетку, палач раскрылся обреченному дирижеру. И еще очевиднее, что убийца не предполагал кретовской осведомленности о кличке Флейта. Иначе бы он не допустил, чтобы тот орал об этом на всю гостиницу. Произошла накладка — готовился несчастный случай, но Крет своим криком поставил это под сомнение. Зато, на радость киллеру, под руку подвернулся Рыбаков, да еще и оказался именно флейтистом. Невероятное, трагическое совпадение, на которое шансов было один из тысячи. И тем не менее оно произошло.

Теперь Алька знает почти все. Но что толку? Кто ей поверит, без свидетелей, без бланков, оставшихся у Васьки? Сочтут, что вся история — плод ее больного воображения. Надо найти палача, найти Флейту. У этого человека не должно быть алиби на момент убийства.

36