Скрипачка

— Кстати о сливках, — заржал Алик. — Анекдот вспомнился. Значит, раздается телефонный звонок… Зря уши закрываешь, Аль, все цензурно. Так вот: звонит телефон. «Але, это булочная?» — «Нет, это сливочная». — «Что, сливки делаете?» — «Нет, дерьмо сливаем!»

— Тьфу, — в сердцах плюнул Славка и опустил в вазочку ложку. — Ну ты и урод, каких мало!

— Зато Ленке понравилось, да, Лен? Она улыбалась!

— Поехали по домам, — нарушила свое молчание Ленка. — Что-то у меня голова разболелась.

— Немудрено, — понимающе кивнул Алик.

Спорить никто не стал, ребята расплатились, и компания покинула гостеприимное заведение. Зубец поехал отвозить Ленку, а Алька с Копчевским поймали старую, раздолбанную «пятерку». В машине Алька пожалела, что позволила себя проводить. Руки Алика настойчиво забирались к ней под куртку, он то и дело наклонялся к самому ее лицу и шептал на ухо несусветную похабщину. Она уже было смирилась с тем, что придется впустить его домой и даже оставить ночевать, — сил воевать с Копчевским у Альки не было, и, кроме того, ее опять начала пугать предстоящая ночь в одиночестве. Пусть уж сегодня будет так: она устала, ей тоскливо, жутко. Однако неожиданно все получилось иначе. На подъезде к Алькиному дому в кармане Копчевского запищал мобильник. Звонила сестра Алика, прибывшая из Казани, откуда тот был родом. Она нагрянула неожиданно, так сказать сюрпризом, и теперь сидела на вокзале. Копчевский к редким визитам родных относился очень серьезно, тем более что сестра была младшая и любимая. Алик, конечно, повздыхал, но, высадив Альку у ее дома, забрался обратно в машину и поехал на вокзал.

Алька поднялась к себе, достала ключ, вставила его в замочную скважину и тут же почувствовала, как к горлу подкатила тошнота: белый листок бумаги на сей раз был пристроен внизу, у самого порога, прижатый к полу крупным осколком софита. Алька нагнулась и дрожащими руками подняла письмо. Тот же красивый, изысканный шрифт, тот же почти неуловимый запах. Одна-единственная строчка, расположенная аккуратно посередине страницы. «Следующий раз будет последним». Это был удар ниже пояса. Значит, прожектор упал не случайно? Получается, кто-то выкрутил гайки и подрезал ремень. Но кто? Когда? В зале все время находился народ. Тут она вспомнила, что к прожекторам есть доступ с потолка, с третьего этажа. Она как-то видела рабочего, который возился с осветительными приборами под самым потолком, а потом исчез где-то наверху. Значит, это кто-то из рабочих или из обслуживающего персонала Дома культуры. Но почему? Что она, Алька, сделала такого, что ей стали снова угрожать? Не просто угрожать — ее пытались убить, и, если бы не случайность, задуманное удалось бы. Алька привалилась к стене, в который раз тупо перечитывая записку. Так вот почему во сие она видела Кретова — те же, кто расправился с ним, теперь охотятся за Алькой. По-видимому, у них есть везде глаза и уши, и каждый шаг ее им известен. Именно так, как говорила Ленка.

Алька внезапно очнулась. Надо срочно позвонить, узнать, как они со Славкой доехали, не случилось ли чего.

Ленка долго не брала трубку, а когда наконец отозвалась, голос у нее был спокойным и немного сонным.

— А, это ты? — Она явственно сдержала зевок. — А я уже легла. Снотворное выпила. Ты в порядке? Копчевский, конечно, у тебя?

— Нет, — с трудом проговорила Алька. — Он уехал.

— Ну и слава богу, — равнодушно сказала Ленка. Было слышно, что она еле ворочает языком, — видимо, снотворное начинало действовать. — Ложись спать, — посоветовала Ленка. — Завтрашний вызов никто не отменял.

— Хорошо, — Алька повесила трубку.

По телу разливался мертвенный холод. Хотели убить их обеих. А причина в Альке. Ей ясно дают понять, что причина в ней. Если она не остановится, их с Ленкой уничтожат. Но, боже мой, она же ничего еще не успела сделать. Или это запоздалая реакция на ее поездку в Александров? Это единственное объяснение тому, что случилось. Так или иначе, оставаться одна в квартире Алька сегодня не собирается. К черту гордость, она сейчас же позвонит Ваське и все ему расскажет. Она хочет жить, в конце концов, она вовсе не желает умирать. И трястись всю ночь, прислушиваясь к шорохам в квартире и гадая, не настал ли уже обещанный следующий раз, она не будет. Чегодаев — взрослый умный мужик, он что-нибудь придумает. Алька наверняка нужна ему живая.

Она решительно набрала номер. Трубка уныло и длинно загудела ей в ухо. Где он шляется на ночь глядя? Почему, когда он так необходим ей, именно в этот момент его нет дома? Алька чертыхнулась, нажала на рычаг и вытащила записную книжку с номером чегодаевского сотового — старый она помнила наизусть, но Васька недавно сменил мобильник. Холодный женский голос сообщил: «Абонент временно недоступен или не отвечает».