Скрипачка

— Скажет он, держи карман, — засмеялся мент. — Он и не знает, где они. Это же так, «шестерка», подстава, специально чтоб внимание отвлечь. А остальных и след простыл. Ну, составляем акт? Тогда пройдемте в отделение, здесь недалеко.

Алька вопросительно поглядела на Ленку.

— Поездка отменяется, — сказала та. — Сама видишь, не судьба. Успеем еще, в следующие выходные.

— Да ты что? Это ж опять целую неделю ждать, и неизвестно, не придумает ли Рафик новый концерт, вечерний!

— Я все равно не могу ехать, — поморщилась Ленка. — Нога не разгибается, и каблук подчистую отлетел. Я и до дома-то не дойду, придется машину брать.

— Черт! — Алька смотрела то на совершенно успокоившегося пацана, то на терпеливо ожидающего итогов спора милиционера, то на белую от боли Ленку и не знала, на что решиться.

— Ладно, отправляйся домой, — наконец сказала она подруге.

— А ты?

— А я поеду одна.

— Денег же нет, ты без билета?

— Слушай, сержант. — Алька просительно посмотрела менту в глаза. — Одолжи рублей восемьдесят, адрес запиши, я тебе сегодня же вечером отдам, в крайнем случае, завтра утром.

Парень выкатил на Альку изумленные глаза.

— Да ты что? Если я всем обворованным у трех вокзалов взаймы давать буду, то без штанов останусь! У меня и так зарплата копеечная!

— А ты не всем, — задушевно проговорила Алька, — а только мне.

— Пошла ты! — с неожиданной злостью выругался мент. — И вообще, свидетелей нет, почему я вам должен верить? Может, вы на ребенка просто так наговариваете!

Алька поняла, что разговора не выйдет и ей не повезло — могла наткнуться на нормального человека, а вот попался мизантроп, хоть и молодой и вполне симпатичный. Что ж, так бывает.

— Ну хорошо, — сдалась она. — Можно по крайней мере мне хотя бы самой заработать на билеты?

— Т-ты чего? — попятился парень и выпустил мальчишкино ухо. — Ч-чего мне предлагаешь? Да я тебя в отделение! Сразу видел, что вы за птички!

— Ты что, больной, что ли? — расхохоталась Алька. — Я ж тебе не это вовсе предлагаю.

— А что? — заморгал сержант.

— Я тут на скрипке поиграю, а мне денежки покидают. Много-то не нужно, на билет до Александрова и обратно, да на автобус еще. Ну и так, чтоб не с пустыми карманами ехать.

Ленка, не переставая качаться от боли, прыснула и тут же застонала. Милиционер растерянно взирал на Альку, позабыв про маленького воришку, который тотчас сделал ноги.

«Вот козел, — разозлилась Алька. — Что ж он такой тормозной-то? Времени же в обрез».

— Ну играй, — поколебавшись, разрешил милиционер, с любопытством уставившись на Алькину скрипку.

— Большое спасибо, — насмешливо поблагодарила Алька, раскрыла футляр, достала инструмент, настроила его.

— Обалдела? — Ленка стояла, привалившись спиной к стене перехода с ошарашенным видом.

— Думаешь, плохо будут подавать? — обиделась Алька. — Ну смотри!

Она вскинула смычок. Звук, усиленный эхом, прорезал монотонный гул тоннеля, закружился над головами спешащих людей, вызывая улыбки на лицах.

— Сколько здесь хожу, никогда не слышал, чтобы так играли, — уважительно произнес пожилой мужчина, подошел поближе и положил Альке в раскрытый футляр пять рублей.

— А ты говоришь! — не переставая играть, похвасталась Ленке Алька и крикнула вслед уходящему мужчине: — Спасибо!

Алька сыграла Вивальди, за ним партию концерта Баха и напоследок «Шербурские зонтики». Этого хватило, чтобы в футляре скопилось более сотни.

— Вот где работать надо, — сказала Алька Ленке, складывая инструмент, — а не в оркестре. Тогда и квартира будет, и машина, и инструмент приличный!

— Точно, — поддакнула Ленка.

— Сержант, ты мне подругу в такси посадишь? — обратилась Алька к потерявшему дар речи менту. — А то я не успеваю.

Парень кивнул.

— Ну наконец-то, хоть в чем-то мы сошлись, — обрадовалась Алька и поцеловала Ленку на прощание. — Все. Пожелай мне ни пуха ни пера и смотри, чтобы перелома не оказалось.

Ленка помахала ей рукой.

Через десять минут электричка стремительно уносила Альку от Ярославского вокзала в Александров. Напротив необъятных размеров бабка быстро вязала на спицах, вполголоса считая петли, рядом храпел пьяный мужик. Альке было совсем не страшно, и лишь время от времени она опускала руку в карман, где так и лежало зловещее письмо.

21