– Это те, кто не знает. Но я-то знаю. Там правила строгие – до получения алмазной карты – ни-ни. А ее получение можно и оттянуть, если приложить усилия. Затормозить наращивание своей «цепочки». Я пока что числюсь на второй ступени, моя команда – 32 человека. А в клубе я уже два с половиной года. – Он снова хихикнул. – Механизм я тебе раскрывать не стану. Ни к чему тебе это.
– А сбежать?
– Найдут. На них же мафия работает. Естественно, бандюков используют втемную, без разъяснений. Даже если сменишь имя, пол и гражданство – отыщут. Хоть к пингвинам переселись. Только убивать погодят – пока не наберутся у тебя те самые сто человек, а это происходит уже без твоего участия, почти что автоматически, другие тебя к краю теснят. Система отлаженная. И деньги к тебе бесперебойно поступать будут в любом случае.
– Так какого черта ты хотя бы из менеджеров не уйдешь?
– Не я, так другой. Это без разницы. А так я могу отслеживать свою «цепочку» и тормозить ее. Еще несколько лет жизни мне не помешают. Ты пойми, Леха, остановить я их не могу. Здесь работают очень большие деньги. Люди против денег – ноль.
– И много в этом клубе народу?
– По всему миру не знаю. А в нашем отделении тысяч пять наберется. Четыре года оно уже работает.
– И… сколько за это время покойников?
– Не в курсе. Там ведь все не так просто устроено. Члены клуба по большей части и в лицо-то друг друга не знают, а уж у кого какая карта, это только компьютер знает, а доступ к файлам засекречен. Все происходит автоматически – и перевод со ступени на ступень, и увеличение выплат и даже премии там всякие – всем заведует компьютер. Но на вскидку – на тот свет они отправили уже сотни три-четыре точно.
– И что, каждый раз – все гладко? Не шерстила вас еще ментовка?
– В том-то и дело, что гладко, никаких улик. А откуда им взяться, если эта отрава не дает никаких следов пребывания в крови.
Веревкин снова потянулся к коньяку, но неожиданно замер с вытаращенными глазами. Я обернулся и посмотрел по направлению его испуганного взгляда, но ничего особенного не увидел. Только у стойки бара два человека смеялись вместе с барменом.
– Это они, – просипел мой собеседник. Он резко достал из кармана бумажник и бросил на стол несколько банкнот. Потом схватил кейс и бросился вон из ресторана. Я поспешил за ним, по пути окинув взглядом парней у стойки. Парни как парни. Они даже голов не повернули, когда Веревкин пронесся мимо, и продолжали свой веселый треп, потягивая из стаканов.
Я догнал его на улице. Оставив «понтиак» на стоянке у ресторана, он быстро шел по тротуару в направлении метро. Его покачивало от выпивки.
– Ты уверен, что не ошибся?
– Вот что, Леха. Про клуб ты теперь знаешь. А сейчас я пойду своей дорогой, ты – своей. Как друга тебя прошу, не ходи за мной.
– Что ты собираешься делать?
– Я знаю, что мне делать. Прощай, Лешка. – Он нырнул в подворотню и быстро исчез из виду.
Нервы были взвинчены до предела, хоть я и старался делать вид, что спокоен. Домой решил идти пешком, чтобы упорядочить разброд в голове. Поверить безоговорочно во все это было совершенно невозможно. В школе Сашка увлекался театральной самодеятельностью, играл в спектаклях хулиганов и проходимцев. Артистическими способностями он не был обделен и вполне мог разыграть этот фарс. Его нервные озирания, дрожь в пальцах, заговорщицкий шепот и хрип, испуг во взгляде – чем больше я вспоминал все это, тем сильнее уверялся в том, что весь этот реквизит вытащен на свет божий из бутафорского арсенала Сашки. Отлично разыгранный спектакль. А завтра он позвонит мне и со смехом признается, что решил подшутить надо мной. Потом еще будет уговаривать сознаться в том, что я ему поверил и действительно испугался. Хорошо, что я не подавал виду, как сильно меня взбудоражил его рассказ. Можно будет сказать, что я с самого начала догадался о его вранье и решил подыграть. Тоже для смеха. Кстати, наполовину это будет правдой. Я уже не верил ни единому его слову.
Но с другой стороны, чтобы придумать весь этот бред, нужно время, а его у Веревкина почти не было. Или он настолько поднаторел в розыгрышах и ему это все равно, что анекдот рассказать? От безделья мается в этом своем клубе. Брюхо отрастил, алкоголем злоупотребляет, сидячая работа – от такого образа жизни у любого морда позеленеет. Но артист превосходный.