Скрам 2

У меня же вдруг появился защитник и помощник — Михаил Павлович попросил гостей вместо меня:

— Давид Ааронович, Анна Валерьевна, вам лучше действительно покинуть кухню. На некоторое время. Поверьте, так будет лучше. Борис Емельянович, вы тоже. Идемте. Буквально несколько минут. Несколько минут, пожалуйста, прошу вас. Все вы. И я.

Я уже распутала чертовы наушники, воткнула их в телефон нашла музыку и подбежала к метавшемуся по кухне шефу — он хаотично передвигался и успел задеть и опрокинуть массу предметов на пол. Попав в хаос событий, Адриан потерял ориентацию в пространстве и в настоящей панике стал создавать еще больший хаос в реальности. Его грудная клетка вздымалась и опускалась с небывалой скоростью, он руками хватался за голову и продолжал ходить из угла в угол, пока я не поймала его, преградила дорогу и в один момент трясущимися пальцами засунула наушники ему в уши — там звучала та же музыка, что и в день нашего знакомства, в моем старом ресторане.

В тот раз ему понадобилось несколько долгих минут, чтобы прийти в себя. И в тот раз он на меня не смотрел.

Так, как это происходило сейчас.

В его ушах звучала музыка, в голове бушевал ураган, а глаза… кофейные глаза в этот момент жадно изучали мое лицо. Они как будто искали спасения в этом изучении. Как будто это новое познание, эта новая информация обо мне возвращала ему тот покой, который он только что потерял. Внезапно до меня начало доходить — как же я проворонила тот момент, когда не музыка стала его успокоением, и не этот дом, а присутствие рядом другого человека. Этим человеком по какому-то непонятному стечению обстоятельств, настоящей иронии судьбы, пришлось стать мне.

Сердце в моей груди забилось учащенно, оно в миг догнало по скорости его сердцебиение — оглушительный стук заложил мои уши, поэтому я снова пропустила очень важный момент, когда его ладони обняли мою голову, а лицо с тонкими чертами настолько приблизилось, что кожа на моих щеках загорелась от температуры его дыхания, обжегшего ее.

Как это произошло? Что сломалось во вселенной? Или в нем? Как так получилось, что прохладные, немного сухие губы Адриана Шагалова коснулись моих пылающих от стыда губ? Мы вдвоем застыли прямо посреди кухни в квартире на Малой Никитской. Где на столе остался нетронутым завтрак, накрытый на четыре персоны, где на плите все еще что-то варилось, где витали запахи еды и настоящего, уютного дома, где за дверью были еще несколько человек, и если бы хоть кто-то из них сейчас увидел то, что в эту секунду творилось на этой самой кухне…

Я… я не знаю…

Я чувствовала его трепет, прохладу его рук и губ, легкость этого человека и решительную силу, которой неоткуда было взяться в этом удивительном молодом мужчине, которого узнать до конца еще не смог никто. Я больше не чувствовала древесину и цитрус — этот модный и дорогой запах был перебит поглощающей окружающее пространство магией этого человека. Энергией и теплом, которые излучали кофейные глаза, ни на мгновение не спрятавшиеся под веками и пушистыми ресницами. Он смотрел на меня все это время и никуда не прятал взгляд. Делал этот так, как будто получал невероятный прилив силы от того, что видел.

Я была в замешательстве, поэтому не подняла руку, не ответила и даже… даже сделала шаг назад. Крохотный шажочек, который Адриан Шагалов понял по-своему. Мужские ладони на моей голове медленно разжались, отпустив меня он и сам отступил в противоположную сторону — его взгляд упал в пол и безумно забегал по нему — словно он пытался найти ответ на свой незаданный вопрос, потерянный на паркете, но не находил его.

Его губы что-то шептали, но я не расслышала что.

Мои же собственные ответы закончились — я окончательно перестала понимать, как поступать дальше. Это был срыв — я понимаю. Это не стоит воспринимать так, как мне бы хотелось. Я помню в такие моменты поведение собственного брата. Не стоит думать, что его действия были осознанными — это был необдуманный поступок и теперь я должна сделать что-то, чтобы он не испугался того, что сделал. Это лишь усугубит все положение и может привести к еще большему срыву.

Придумав только один выход — я бросилась к острову, на котором стоял горячий чайник, взяла чистую кружку, залила в нее воду из чайника и в ситечке опустила туда же травяной чай. Приготовив все — поднесла в руках кружку Адриану Аароновичу, который так и оставался стоять на том же месте. Он все еще искал ответы и не ожидал увидеть перед собой мое подношение. В его ушах по-прежнему были мои наушники, а мой телефон лежал в кармане его серого пиджака. Он не принял кружку из моих рук, и больше не посмотрел на меня. Только озвучил жесткий приказ:

— Уйдите.

— Хорошо, я…

— Уйдите.

Когда я закрывала за собой дверь на кухню, чашка с нетронутыми чаем оставалась стоять на острове, а Адриан Шагалов на том же месте. Мои наушники и телефон по-прежнему у него. В коридоре меня встретили обеспокоенные Борис Емельянович и Михаил Павлович.

— Наталья Олеговна, — первым спросил дворецкий, — что там? Что случилось?