Сковать шторм

— Простите, Ваше Величество, там сейчас опасно. У нас есть сбежавшие преступники, вам лучше переждать в другом месте, я могу распорядиться…

— Нет, Ардиас! Я хочу увидеть всё сама, — Талира подхватила подол платья и перешагнула порог входа в крепость. Стражники вытянулись в струнку, но она, не задерживаясь, прошла дальше, в обширный двор. Там бряцали оружием, переводили куда-то людей, будто пытались прикрыть Её Величество от незримой опасности.

Это была такая же прохладная осень, как тогда… Талира на миг замерла во дворе, подобрала подол ещё выше и переступила широкую лужу на брусчатке. Небо совсем посветлело, лучи неяркого солнца приятно согревали лицо.

— Ардиас!

— Да, Ваше Величество? — отозвался комендант, молча идущий рядом.

— Где он? Он жив или нет?

— Не могу знать…

Ардиас оглянулся на других стражников, будто раздумывал, говорить ли, а потом кивнул и повёл её за собой. Долгими коридорами, узкими поворотами, куда-то, казалось, в самое отдалённое от людей место Верндари. Все встречные стражники, поднятые по тревоге, выглядели не на шутку встревоженно. Ещё бы! За всё время существования крепости никто не слышал о подобном магическом всплеске.

По коже Талиры пробежал озноб. Неужели не врут, и он правда сотворил всё это? Устроил бурю, так, что вдребезги разлетелись окна, чуть не убил нескольких Служителей, и только Эван смог его остановить!.. Неужели она стала тому причиной? Причиной всего этого безумия и дикой ярости?

Они прошли то место, ту камеру, где когда-то сидел под стражей арестованный Алекс, пять лет назад. Талира не удержалась и легко коснулась пальцами решётки. Воспоминания оказались сильней её нынешнего гнева, будто вспыхнули в памяти первые мгновения, его лицо, пристальный взгляд, лёгкая тень улыбки, несмотря на положение закованного в кандалы военнопленного.

В камере встрепенулся какой-то бородатый мужик и уставился на Талиру, будто на привидение.

— Мейра сента, — прохрипел тот гнусаво, пытаясь вскочить на ноги.

«Мейра сента!» Тогда это звучало совсем иначе. Она быстро отвернулась, отошла от камеры и догнала ждущего у поворота коменданта.

— Идём!

Ещё несколько поворотов, подъем по лестнице и вскоре Ардиас остановился перед массивной, полностью окованной металлом дверью. Комендант поднёс факел поближе и продемонстрировал тяжёлый навесной замок, который явно добавили для дополнительной безопасности.

— Он здесь, Ваше Величество. Нам удалось обезвредить его благодаря Служителям, и, Слава Покровителю, колдун в заточении и скован по рукам и ногам. Думаю, теперь вам ничто не угрожает.

— Тогда открой замок, — тихо приказала Талира.

— Не имею права, — Ардиас убрал руки за спину и виновато покачал головой, не поднимая глаз выше цепочки с щитом Покровителя на её груди.

— Ты сам говоришь, что ничего не угрожает! Я хочу сама убедиться в этом. Отопри замок!

— Нет, Ваше Величество. У меня приказ.

Талира не выдержала и влепила коменданту пощёчину, хоть тот и возвышался над ней на добрых полголовы.

— Как ты смеешь отказывать императрице! Мне плевать, кто тебе что приказал. Его пытали? Или уже убили? Я имею право знать. Дай сюда ключи.

Ардиас поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— У меня нет ключей от этого замка, Ваше Величество.

Талира утихомирила свой гнев и отвернулась от коменданта. Тот не стал бы так глупо врать. Значит он просто привёл её показать дурацкую дверь, а она даже не может ещё раз увидеть лицо Алекса. Не сможет взглянуть ему в серые, серьёзные и насмешливые глаза, знающие так много.

— Подите все вон, — приказала она едва слышно. — Мне здесь ничего не угрожает, вы сами сказали. Уходите.

Наверняка не уйдут дальше следующего поворота, ну и пусть! За спиной послышались нерешительные шаги, и скоро всё звуки стихли, остался только шорох и потрескивание факела на стене. Огонь плясал на металлической обивке, выводя узоры полутеней. Не угадать, где в следующий миг вспыхнет чуть ярче холодная полоса стали.

Талира замерла, чуть закусив губу.

Скован по рукам и ногам, сказал Ардиас. И почему-то захотелось рассмеяться. Они сковали сам всемогущий шторм, бурю, которая могла бы убить всех вокруг. Внука, потомка зловещего и кровавого Сиркха — безумца, возомнившего себя богом, а на деле — исчадием Тёмного!

Но почему-то это знание не испугало её тогда, в ту ночь… В его лихорадочном шёпоте, в горящем взгляде и нахмуренном лбе не было и тени того зла, которое можно было вообразить. И ей не было страшно рядом с ним. Ни на миг. Не было страшно, когда его руки ласкали её тело, когда губы так ласково касались кожи, когда она позволила себе быть целиком в его власти, раствориться, чувствовать его огромную силу и быть на грани, на острие, знать, что в любой момент опасность поглотит её, как его — безумие, тёмная, всепоглощающая мгла, из которой нет возврата.

И никогда после она не чувствовала себя такой живой, как тогда.