Скотский хутор

Тут снаружи послышался жуткий лай, и девять громадных псов в медных ошейниках ворвались в сарай. Они кинулись прямо к Снежку, который еле еле успел вскочить со своего места и избежать их щелкающих разинутых пастей. В одно мгновение он был за дверью. Они погнались за ним. Чересчур изумленные и перепуганные, чтобы говорить, животные протискались в дверь и стали наблюдать погоню. Снежок несся через луг, примыкавший к до роге. Он бежал, как только свиньи умеют бегать, но собаки гнались за ним по пятам. Вдруг он поскользнулся, и, казалось, они вот-вот настигнут его. Но тут он вскочил и побежал быстрее, чем прежде. Затем собаки опять стали настигать его. Одна из них чуть не цапнула его за хвостик, но он как раз вовремя увернулся. Тогда он прибавил ходу и, выгдав несколько вершков, проскользнул в дыру в изгороди — и был таков.

Наполеон, сопровождаемый собаками, взобрался на помост, с которого когда-то Майор держал свою речь. Он объявил, что отныне воскресные утренние митинги отменяются. Они ни к чему и только трата времени, сказал он. В будущем все вопросы, относящиеся к ведению хозяйства, будут решаться особой комиссией из свиней под его председательством. Эта комиссия будет заседать закрыто, и потом предавать гласности свои решения. Животные будут по-прежнему собираться по воскресеньям утром, чтобы отдавать салют флагу, петь «Скот английский» и получать распоряжения на неделю; но прений больше не будет.

Несмотря на потрясение, которое причинило им изгнание Снежка, животные были неприятно ошарашены этим сообщением. Некоторые из них стали бы протестовать, если бы умели подыскать надлежащие доводы. Даже Боксёр был смутно встревожен. Заложив уши, он несколько раз потряс челкой, как бы собираясь с мыслями, но в конце концов не придумал, что сказать. Кое-кто из свиней, впрочем, проявил больше смекалки. Четыре молодых поросенка в переднем ряду издали пронзительные возгласы неодобрения. Все четверо вскочили на ноги и заговорили все разом. Но окружавшие Наполеона псы внезапно зарычали угрожающе, и свиньи смолкли и уселись на места. Тут овцы оглушительно заблеяли «Четыре ноги — хорошо, две ноги — плохо!», и это продолжалось почти четверть часа и сделало невозможным какое-либо обсуждение.

Позже Фискалу поручили обойти ферму и объяснить животным новый порядок.

«Товарищи, — говорил он, — я надеюсь, что все наши животные понимают, какую жертву принес Наполеон, беря на себя этот лишний труд. Не воображайте, товарищи, что быть вождем — удовольствие. Напротив, это великая и тяжелая ответственность. Никто больше товарища Наполеона не убежден в том, что все животные равны. Он был бы только счастлив предоставить вам самим принимать решения. Но может случиться, что вы примете неправильное решение, товарищи, и где мы тогда окажемся? Что было бы, если бы вы последовали за Снежком с его фантастическими мельницами — за Снежком, который, как нам теперь известно, был просто преступник?»

— Он бился доблестно в сражении при Коровнике, — вставил кто-то.

— Одной доблести мало, — сказал Фискал. — Лояльность и покорность важнее. Что же касается сражения при Коровнике, я думаю, придет время, когда мы убедимся, что роль Снежка в нем сильно преувеличена. Дисциплина, товарищи, железная дисциплина! — вот лозунг дня. Один неверный шаг — и наши враги обрушатся на нас. Вы же не хотите, товарищи, чтобы фермер Джонс вернулся?

И опять на этот довод не было ответа. Разумеется, животные не хотели возвращения Джонса. Если устройство прений по воскресным утрам могло привести к его возвращению, тогда прения должны быть отменены. Боксёр, который к этому времени успел обдумать положение, выразил общие чувства, сказав:

«Если товарищ Наполеон так говорит, значит это верно.» И с тех пор он стал держаться правила «Наполеон всегда прав» — вдобавок к своему личному лозунгу: «Я буду трудиться еще пуще.»

Погода переменилась, и началась весенняя вспашка. Сарай, в котором Снежок чертил свои планы, был заперт; все полагали, что чертежи на полу были стерты. Каждое воскресенье в десять часов утра животные собирались в большом сарае, чтобы получать инструкции на неделю. Череп старого Майора выкопали из земли и установили на пне у подножья флагштока, рядом с ружьем. После подъема флага животные должны были почтительно дефилировать перед черепом, прежде чем войти в сарай. Теперь они больше не сидели все вместе, как прежде. Наполеон с Фискалом и другой свиньей, которую звали Минимус и который обладал замечательным даром сочинять песни и стихи, сидел впереди на помосте, девять молодых псов стояли около них полукругом, а другие свиньи сидели позади. Остальные животные сидели лицом к ним, занимая большую часть сарая. Наполеон грубовато, по-военному, отдавал распоряжения на неделю, и, пропев раз «Скот английский», животные расходились.