Скотч и немного обиды

Следующие три недели в своей спальне Гарри почти не ночевал. Да и вообще появлялся в гриффиндорской башне только тогда, когда были нужны учебники или одежда. Гермиона бросала на него косые взгляды, но после реплики Поттера в Большом зале читать нотации уже не осмеливалась.

А Гарри… Гарри чувствовал себя как никогда хорошо. Он был занят, у него не было ни одной свободной минуты, чтобы терзаться раздумьями или скорбеть по погибшим. Собственно, он и про Волдеморта почти забыл. А зачем вспоминать про какого-то лысого, красноглазого, чешуйчатого монстра, когда рядом есть два восхитительных блондина, занимающих все помыслы! Тех, чье внимание не отпускает тебя практически ни на минуту даже во время нудных занятий – Гарри, бездельничающий на очередной лекции по истории магии, поерзал на месте и улыбнулся, почувствовав, как внутри шевельнулись шипастые шарики. Обернувшись, он подмигнул Малфою, следившему за ним с задней парты, и тут же почувствовал, как тот напоминающее погладил брелок. О да! Именно так! Хоть бы скорее закончились уроки, и можно было бы… – он мечтательно зажмурился, составляя в уме программу на сегодняшний вечер. Люциус появится не раньше девяти, а до тех пор можно успеть… ну, например, набросать эссе по трансфигурации, расстелив пергамент на животе у Драко, и периодически щекоча пером его соски и член. А Малфой в это время будет читать очередной толстенный талмуд по своему любимому зельеварению, медленно поглаживая ягодицы Гарри. Поттер недавно заметил, что в таком положении знания усваиваются намного быстрее. Он облизнулся, предвкушая изысканное развлечение, и, приоткрыв глаза, подмигнул Симусу, не сводящему с него жадного взгляда.

В последние дни Гарри обнаружил, что многие сокурсники – да и студенты помладше, начиная чуть ли не с четвертого курса – откровенно засматриваются на него. В отличие от прошлых лет, когда на него смотрели как на героя пророчества и только, это внимание оказалось неожиданно приятно. Гарри наслаждался откровенным желанием и жадными, возбужденными взглядами, скользившими по его соблазнительной фигуре. Зелья, которыми все это время пичкал его Драко по приказанию Люциуса, сработали как нельзя лучше. Плечи раздались – немного, но все-таки заметно. Исчезла излишняя худоба, оставив соблазнительную гибкость уверенного в себе хищника. А еще Гарри заметил, что ему стало легче общаться с сокурсниками. Он перестал стесняться, когда тот же Симус рассказывал очередной анекдот «с перчинкой». Точнее, он наконец-то начал понимать, в чем смысл этих анекдотов, и почему, услышав их, часть девушек краснеет, часть заливисто хохочет, а манерные слизеринки возмущенно фыркают. И стало очень смешно следить за Невиллом, очевидно не въезжающим в смысл повествования о птичке на толстой ветке. Перед Гарри наконец-то раскрылся мир, который он, вечно занятый борьбой с Волдемортом, раньше даже не замечал. И мир этот, полный страстных взглядов, любовных страданий и телесных удовольствий ему несказанно нравился.

* * *

– Ты долго будешь копаться? Papa нас ждет через час, а до Хогсмита идти Мерлин знает сколько. Потти, ну что ты на себя любуешься, как барышня! – Драко раздраженно плюхнулся на кровать прямо в утепленной осенней мантии. Хэллоуинское настроение было испорчено окончательно, и даже предвкушение визита в отчий дом стремительно испарялось. А все из-за Поттера. Мордред дернул рара пригласить того на празднование в Малфой-мэнор. Мало того, что это гриффиндорское недоразумение чуть ли не с утра оккупировало его любимое зеркало, так теперь они еще и опаздывают!

– Перестань ворчать, а? Тебе не угодишь. То я слишком лохматый, то слишком долго причесываюсь, – Гарри, не переставая прихорашиваться, весьма похоже передразнил капризный тон Малфоя. – Лучше скажи, почему Люциус так настаивал, чтобы я был в школьной форме? Я понял, что носить джинсы под мантией – это моветон, но штаны из драконьей кожи…

– А штаны из драконьей кожи – это пошлость и мещанство.

– Зато возбуждает, – он одернул манжеты белоснежной рубашки и еще раз поправил красно-золотой форменный галстук. – Все, можем идти.

– Прятаться не будешь? – Драко рывком встал с кровати и огляделся в поисках мантии-невидимки, которую нерадивый владелец постоянно засовывал куда-нибудь подальше от чужих глаз, да там и забывал.

– Вот еще! – фыркнул Поттер и снова выгнулся перед зеркалом, пытаясь рассмотреть, не помялась ли мантия на спине. – Все давно в Большом зале, празднуют и только рады будут, если я не приду. От меня последнюю неделю полфакультета шарахается, я своими шутками всех окончательно достал.

Он бросил последний взгляд на свое отражение, еще раз одернул манжеты и вышел в коридор.

– Шутками? – хмыкнул Драко, накладывая на дверь своей комнаты запирающие заклинания. – Лучше скажи, развязностью. В жизни не думал, что всего за месяц скромный гриффиндорец может превратиться в такое…

– Такое что? – нехорошо прищурился Поттер.

– Такое соблазнительное, развратное, распущенное существо, – выкрутился Драко.

– То-то же!