Скотч и немного обиды

– Ну ни х*** себе, – прошептал Гарри, разглядывая шикарно обставленную комнату. Можно подумать, что они находились не в Хогвартсе, а в настоящем музее – ну, или во дворце. Высокий потолок мерцал звездами – совсем как в Большом зале, на обтянутых шелком стенах висели картины в дорогущих рамах. На полках застекленного шкафа из красного дерева вперемешку валялись старинные фолианты и совсем новые книги по квиддичу. Огромный письменный стол, укрытый зеленым сукном, был придвинут торцом к правой стене, разгораживая комнату на две половины. И во второй, наполовину скрытой от Гарри полупрозрачной занавеской, возвышалась… громоздилась… высилась огромная двух-, нет, скорее трех-, а еще точнее МНОГОспальная кровать, заваленная подушками, подушечками, подущещами и чем-то, скорее напоминающим небольшие перины. Нужно ли уточнять, что балдахин и простыни на кровати были шелковыми? Разумеется, они были! Светло-зеленые шелковые простыни, темно-зеленое, почти черное, бархатное покрывало, слетевшее на пол по одному движению волшебной палочки Малфоя.

– Нравится? – почти шепотом промурлыкал Малфой. – Здесь нас никто не побеспокоит. Пароль знаем только я и декан.

– А это мы вообще где? – спросил Гарри, никак не ожидавший ТАКОГО. Он-то полагал, что его поведут в ту же коморку, что и вчера. Точнее, что вообще никуда не поведут, а будет дуэль. Ну, или не дуэль, а…

– Мы в моей комнате. Мне, знаешь ли, полагается, как старосте школы, – Малфой довольно разглядывал ошарашенного гриффиндорца. – У мамы великолепный вкус – это она занималась интерьером. Ладно, Поттер, хватит лирики. Дуэль ты проиграл

Гарри попытался что-то возразить, но Драко только отмахнулся:

– Раз не явился, значит проиграл. Материшься ты хуже тролля. Манеры отвратительные. Кстати, что за лохмотья на тебе надеты? – Малфой взмахнул волшебной палочкой, которая, казалось, сама собой появилась в его руке. – Вот так-то лучше.

Манипуляции слизеринца Гарри так и не понял, поскольку заклинания не прозвучало. Но факт оставался фактом: он остался стоять посреди комнаты в чем мать родила, а его школьная форма и белье, аккуратно сложенные, появились на кресле рядом с письменным столом. И даже ботинки ровненько стояли возле изящно изогнутой ножки, стыдливо поблескивая смятыми задниками. Осознав произошедшее, Гарри возмущенно взвыл и, помянув всех родственников Мерлина, попытался прикрыть пах руками. Но не тут-то было.

– Я что сказал? Не смей материться! – жестко ухватив его за локти и заломив их за спину, скомандовал Малфой.

– Да иди ты… что хочу то и делаю!

– Нет, Поттер, ты будешь делать то, что я скажу. И выбора у тебя не будет. Хотя нет, будет: могу выпороть твою задницу ремнем, а могу достать хлыст. Хлыст больнее.

– Ты с ума съехал, что ли? – возмутился Гарри, из чувства самосохранения все-таки проглотив нецензурную версию высказывания.

Малфой только хмыкнул, подталкивая гриффиндорца ближе к кровати. Тот пытался вывернуться, но держали его крепко, и вот уже колени уперлись в высокий матрас.

– Будешь сопротивляться – Петрификус наложу, – прошептал Малфой ему в ухо и, отстранившись, со всей дури шлепнул Поттера ладонью по ягодицам. Тот споткнулся и повалился на кровать, наполовину погрузившись в подушки.

Несмотря на предупреждение, Гарри все же попытался вырваться, но добился только того, что еще глубже закопался в подушки, а его руки оказались стянуты чем-то крепким, наподобие веревки.

«Откуда только он такие заклинания знает, хорек белобрысый?» – и не успел Гарри додумать эту, безусловно, глубокую мысль, как на его мягкое место опустился прочный, а потому очень хлесткий, ремень.

– А-а-а! Больно же! – взвился гриффиндорец и рванул веревку, пытаясь освободиться.

– Это хорошо, – в голосе Малфоя появились мурлыкающие нотки. – Это значит, проняло. Значит, надолго запомнишь.

– Да иди ты…

– Ну-ну, скажи, куда я должен пойти… – подбодрил его Малфой и, размахнувшись, снова опустил ремень на задницу гриффиндорца.

Удары сыпались один за другим, филейная часть Гарри уже покрылась красными полосами и имела довольно притягательный вид. Поттер уже не ругался, он просто непрерывно орал. А Драко наносил удары равномерно, но в тоже время стараясь не повредить героя магического мира слишком уж сильно.

Наконец избиение прекратилось. Запыхавшийся Малфой отложил ремень в сторону и провел рукой по раскрасневшимся соблазнительным половинкам. Гарри застонал.

– Больно? – сочувственно поинтересовался Малфой, на своем опыте знавший, как ощущается прикосновение к только что выпоротой заднице. Рука у его отца была тяжелая.

– А ты как думаешь? – буркнул Поттер в подушку, наслаждаясь короткой, как он подозревал, передышкой. Почему-то Гарри был уверен, что на достигнутом его мучитель не остановится.

Подозрение Гарри оправдались, хотя и не так, как он думал. Драко начал поглаживать и пощипывать пострадавшее место. Неожиданно для гриффиндорца эти незамысловатые действия стали превращаться едва ли не в изощренную пытку.

– И где болит? – тихо поинтересовался Драко, касаясь губами разгоряченной кожи. – Тут? Или тут?