Скорпион в янтаре

Несмотря на эти вполне естественные мысли, сыщик изобразил искреннюю радость. Да и стараться особенно не пришлось. Гость — всегда гость, особенно когда распирает изнутри чувство давно забытой свободы. Теперь уже и финансовой. Говорить именно об этом Буданцев не станет, но перевести эмоцию в другое русло — отчего же и нет? Сказку про парикмахера, который от невыносимого желания высказаться об узнанной страшной тайне убежал в камыши и там отвел душу, он тоже помнил. (Прим. автора — имеется в виду миф о царе Мидасе, который имел ослиные уши, но от всех это скрывал. Цирюльник прошептал в камышах: «У царя Мидаса ослиные уши», а потом каждая камышовая флейта начала вместо музыки ретранслировать эти слова).

— Очень вы вовремя, Григорий Петрович. Я тут, узнав о вашем визите, решил нечто вроде новоселья устроить. В одиночку-то какой праздник? Верный путь к алкоголизму. А вдвоем очень недурненько можно посидеть. Смотрите, какие мне апартаменты отломились, нежданно-негаданно…

Гордясь, провел гостя по всем помещениям.

Шульгин оценил, похвалил, особо отметил именно те преимущества квартиры, что нравились и самому Буданцеву.

— Тут, если что, пока дверь ломать будут, через окошко кухни свободно можно на крышу вон тех сараев спрыгнуть, при должной сноровке, и — дворами, дворами, хоть на Трубную, хоть на Сухаревку…

Сыщик хмыкнул.

— Как давеча из наркомата? Интересный у нас разговор затевается. Вроде не у наркома с милицейским, а у воров на подпаленной малине.

— А что? Самый нормальный разговор, исходя из текущих обстоятельств, — совершенно спокойно ответил Шульгин, выгружая на стол содержимое врученного ему Лихаревым портфеля. Валентин не поскупился, причем ассортимент продуктов не слишком отличался от шадринского гостинца. Та же икра, красная и паюсная, сыр, колбаса, масло, еще паштеты нескольких сортов в жестяных баночках, заграничные сардины и отечественные крабы, зеленый горошек, баклажанная икра из Бессарабии, коньяки и водки, само собой. И Шестакову в пайках все это привозили, так что он совсем не удивился. Управление делами Совнаркома одно на всех. Может, членам Политбюро по другому списку выдают, а для прочих ответработников коммунизм одинаковый. Каждому по потребностям, тщательно учтенным и дозированным. — Значит, попразднуем ваше новоселье. Благо спешить совершенно некуда и вам, и мне…

Выпили, закусили. Добавили под котлеты, пока не остыли. Икру, словно бы развлекаясь, ели ложками, правда, чайными, а не столовыми. И все время то один, то другой ловили взгляды своего визави, не слишком сочетающиеся с атмосферой дружеского застолья.

— Значит, нравится вам ваша новая квартира, — неожиданно вернулся Шульгин к теме, которая вроде бы и соединила их за столом. Откинулся на гнутую спинку венского стула, размял папиросу, закурил. Буданцев тоже.

— А как же не нравиться, особенно если по углам да коммуналкам намаялся? Сидим вот, все двери нараспашку, никто по коридору не шаркает, на примусе вонючую рыбу не жарит, в клозете чисто, очереди нет и не предвидится. Вам давно не приходилось стоять и слушать, что там за фанерной дверью происходит? Какие физиологические процессы?

— Давно, — честно признался Шульгин, за двоих сразу. Сам он помнил коммунальное житье еще в дошкольном детстве, а Шестаков получил отдельную квартиру в конце двадцатых, когда перевелся из штаба Балтфлота в Москву. — Но вас не удивляет существенный штришок? Какому классному чину в царской полиции соответствует ваш нынешний ромбик? — неожиданно спросил он.

— Да как сказать… Пожалуй, статскому советнику. Что-то в этом роде, между полковником и генералом.

— И что, много вы знали статских советников, не имевших хотя бы пяти комнат, плюс помещений для прислуги? А надворных, даже титулярных? Пушкин, помнится, был как раз титулярным, а квартиру снимал аж в двенадцать комнат…

— Вы это к чему говорите, Григорий Петрович? — Буданцев, жуя мундштук папиросы, оперся локтями о стол.

— А вы как думаете, товарищ главный опер? Вербую вас в польскую разведку? Или скорее японскую. Вы же именно так подумали, когда меня ловить взялись? Очень наши контрразведывательные органы именно на эти две службы запали. Одно время еще румынская была в моде, но сейчас, кажется, вышла из текущего обращения. На ней больше не зарабатывают. Выпьем?

— Поддерживаю…