Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

Ростокин кивнул, более не вдаваясь в рассуждения, и покорно направился в отведенное помещение.

На скольких загородных дачах, базах, виллах, лесных избушках привелось побывать Сашке только за этот виток судьбы! Наверное, в компенсацию за предыдущее, когда сюжеты крутились вокруг грандиозных замков и многоквартирных домов в мегаполисах.

Здесь ему тоже понравилось. Можно было бы сказать, что дом Суздалева напоминает усадьбу утонченного японского князя, страдающего гигантоманией. Восточного облика дом, но раза в три больше, чем храм Реандзи. Вместо четырех соток (в пересчете на наши меры) — два гектара. Криптомерии, сакуры до плеча, прочие бонсаи заменяют уходящие в поднебесья деревья, высаженные «еще до исторического материализма», как выражался Остап. Роль ручейков, которые можно перешагнуть, и водопадиков высотой по колено исполняла полноводная Истра с мастерски оформленными берегами. Грудки камешков — гранитные валуны. И прочее в той же тональности и эстетике.

Само собой, вторая половина ХХI века — не то что начало ХХ: интерьеры другие, строительные технологии, оборудование. А так — примерно то же самое. Если не слишком вникать. Вникать следовало в другое.

— Вы мне скажите, Георгий Михайлович, — настаивал Шульгин, — вы специально, исходя из соображений в Ниловой оказались или случайно, с плановой проверкой?

— Не заметили противоречия?

— Я все замечаю и оговорки допускаю обычно намеренно. Суть вы уловили?

— Сложно с вами разговаривать, Александр Иванович. Масса времени уходит на такое вот…

— А вы бы не отвлекались. Говорите по теме, а крючки на потом оставляйте.

— Оно бы и правильно, но не приучен я в тылу неподавленные очаги сопротивления бросать…

— Тогда хреновые вы вояки. Видно, что Вторую мировую не пережили. Я спросил не из чистого любопытства, поверьте. Меня поразило — каким образом лично вы, единственный человек в этом мире, знающий меня и Игоря, оказались в точке, где мы пересеклись с ним, что невозможно, исходя из теории вероятности, даже для двух в столь разных местах и временах пребывающих людей. Третий элемент, то есть вы, выводит ситуацию в область не нулевых даже, отрицательных вероятностей. И хотелось бы, минуя требования политеса, получать от вас четкие и конкретные ответы. Потом я на основах взаимности готов отвечать и вам.

Это не прихоть, это оперативная необходимость. Я не знаю, каким временем мы располагаем. Если начнется очередной хроноклазм, лично вас я, может быть, и выдерну, а остальным придет хана. Так что давайте, а чинами после сочтемся…

Суздалев, будучи личностью здравомыслящей и ответственной (а также, что с первой встречи удивило Новикова, не подверженной синдрому «административного восторга» от собственного величия), коротко и четко доложил, что с момента прощания с господином Ньюменом разбалансировка мира начала нарастать. Опять-таки незаметно для большинства населения Земли. Да и сам он, вместе со всей «криптократией» старшего и нового поколения, никоим образом не соотнес бы происходящее с явлениями, имеющими источник «извне», если бы не изучил полученные от Новика книги и не поверил в правдивость его слов.

Удивительным образом (да не таким уж и удивительным, если вспомнить предвоенную, 1912–1914 годов, обстановку в Европе) обострились ранее вполне спокойные отношения между малыми странами.

Румыния, Греция, Болгария, Венгрия, Польша, Чехословакия, Югославия в особенности, как-то слишком дружно и синхронно вспомнили о былых претензиях и конфликтах. Кто на чьей стороне воевал в трех балканских войнах и Мировой, кто кого предавал и на сторону какого врага перекидывался…

Шульгин и в реальном мире считал все эти европейские лимитрофы вполне искусственными образованиями, волюнтаристскими порождениями Версальской, а позже — Ялтинской системы. С границами, произвольно нарисованными победителями, руководствовавшимися совсем не логикой истории, а сиюминутными интересами так называемых «демократических правительств». Сами же «правительства» — несколько десятков адвокатов и лавочников, волею толпы на несколько лет избранные вершителями судеб мира. Пуанкаре, вильсоны, гладстоны и тому подобные деятели, имен которых не помнят даже многие профессиональные историки.

Вот теперь кто-то и подсказал гражданам и лидерам стран, которые никогда прежде не имели собственной государственности и вдруг ее обрели, что с ними поступили «несправедливо». Кому Трансильвании недодали, кому Познани и Данцига, Тешинского края, Буковины, Вильно или… Не будем вникать.