Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

— Может, кто и пошел, — уклончиво ответил Буданцев. — У каждого — своя работа. Я с вами контактов не искал, до меня дошли сведения, что некто затевает или крупную провокацию, или физическое уничтожение всей советской миссии. Надо было выяснить, кто и зачем. Сейчас в войсках франкистов служат более пятисот наших офицеров. После ликвидации каудильо никакого смысла в продолжении войны мы не видим. Вариантов два — просто эвакуироваться «к местам постоянной дислокации» или — перейти на сторону «красных», тем более, как нам стало известно, они собираются оставить здесь нечто вроде «сил поддержания порядка», на неопределенный срок. Поэтому в любом случае крупный теракт против русских нам совершенно ни к чему. Но кому-то он выгоден? Вам, чтобы на прощание «хлопнуть дверью»? Франкистам, в плане «кровной мести». Или кому-то еще?

— Если под «нами» вы понимаете абвер, то мы в подобном заинтересованы еще меньше вас. Сейчас сложилась ситуация, позволяющая нашим странам выйти из многолетнего стратегического тупика. Есть о чем договариваться на очень хорошей основе. Адмирал это понимает лучше высшего руководства. Поэтому мы, узнав о готовящемся, сочли необходимым вмешаться. Тщательно отслеживая обстановку, обратили внимание и на вас. Приняли за организатора, уж больно колоритная фигура. Немножко ошиблись, но такое бывает. В любом случае рад, что мы встретились и разговариваем, как союзники. Согласны?

— Согласен, — ответил Буданцев. — Теперь мне нужно встретиться со своим резидентом, доложить, обсудить. Я не хотел вас заранее расстраивать, но если через двадцать минут я не выйду из вашего дома своими ногами и в добром здравии, он будет подвергнут штурму со всеми вытекающими последствиями. Ваши люди, кажется, не заметили, но от места инцидента до ворот машину сопровождали два моих мотоциклиста. Сейчас к бою готово достаточное количество опытных офицеров. Испанскую полицию и штурмгвардию не заинтересует разгром гнезда вражеской разведки. Теперь это входит в компетенцию Главного военного советника СССР. Нам — очень на руку.

Готлиб посмотрел на часы.

— Успеете. Конфликтовать мы не собираемся. Пусть завтра утром приезжает ваш резидент, сообщит свое решение. Потом вместе можем обратиться прямо к господину Шестакову. Время не ждет. Я знаю совершенно точно, что в течение ближайших трех суток русская миссия будет уничтожена. С вашим участием или без такового…

— Но кем же, кем? У вас настолько мощный аппарат, и вы не знаете?

— Увы, дорогой друг…

Немец налил еще по рюмке:

— На прощание и за успех.

Выпил, в очередной раз подтвердив предположение Буданцева, что в русской армии при царе он все-таки служил. Движение руки было уж очень характерное.

— Не хочу показаться идиотом, но… Вы были моей последней надеждой. Хоть что-то осмысленное оставалось в этой жизни. Если вы тоже на нашей стороне, остается поверить в сверхъестественное…

— Зачем так мрачно? Вы, немцы, издавна склонны к мистике и метафизике. Рационализм вам приписывают лишь ничего не понимающие в тонкостях духа англосаксы….

А сам вдруг с пронзительной остротой вспомнил свои чувства при виде стремительно гниющих покойников и разговор со священником в храме.

— Идите, Иван, — сказал Готлиб. — Надеюсь, завтра мы встретимся не позднее девяти утра. Если за остаток ночи не случится ничего экстраординарного.

Буданцев кивнул и направился к двери. Вот уже и за резидента признали, без всяких с его стороны усилий и намеков.

Глава восемнадцатая

— Человека Александра мы вызвать успеем, — ответил Антон на предложение Замка. — Он сейчас занят делом, которое хочет довести до конца. Если не сделает, у него будут сложности там, в Москве…

Антон почувствовал, что, как только Замок принял его, объявил, что их отношения переходят в какую-то новую форму, он и сам стал другим. Не только прежним, как в лучшие свои времена, чем-то большим. Стряхнул с себя последние лохмотья прежней сущности, рабской фактически, пусть и пытался форзейль держаться сколь возможно независимо, даже и с собственным начальством. Но еще не превратился в человека типа Шульгина, Новикова или Воронцова. Не хватало должной степени раскованности духа, о чем мельком заметил Андрей: «На кандидата в Держатели ты пока не тянешь. Слишком на предыдущей роли зациклился». Был прав, получается.

— Уже некогда думать о таких мелочах, — рассудительно ответил Замок. — Как ты не поймешь, все, что вы начали делать и до сих пытаетесь продолжать, обратилось в свою противоположность. Тебе не хватило трех лет «просветления»? О чем, интересно, ты там размышлял в такой уютной обстановке?

— Издеваешься?

— Нет, что ты! Просто ты сказал, что мы с тобой теперь «друзья», а друзья-люди разговаривали между собой именно так. Они не стеснялись шутить и задавать вопросы, которые кто-то другой мог посчитать неуместными, даже обидными.

Антон засмеялся, легко, без внутреннего напряжения.

— Хорошие примеры для подражания ты себе выбрал…

— Есть лучше? Назови. Я думал, если ты привел сюда тех, они самые лучшие…