Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы

– С двадцатого года…

Шестаков кивнул понимающе.

– Рад, что годы на чужбине не повлияли на ваш патриотизм. Я имею право наградить вас медалью «За отвагу» или даже орденом. Захотите – могу ходатайствовать о возвращении советского гражданства…

Гришин, видя, что за ним наблюдают, неопределенно пожал плечами.

– Хорошо, об этом мы поговорим несколько позже. А пока передайте задержанных товарищу полковнику, он доставит их в то место, где с ними проведут нужную работу.

– Для опытов, значит?

– В самую точку, – не стал спорить Шульгин-Шестаков, – вся наша жизнь – сплошные опыты. То мы их ставим, то над нами. У меня к вам еще несколько вопросов, давайте отойдем в сторонку…

– Значит, делаем так, – сказал он, когда немец не мог их слышать и даже читать по губам, если бы вдруг умел, – вот тебе деньги… – Шульгин выгреб из карманов все, что было при себе, около тысячи фунтов, передал так, чтобы было видно со стороны. – Как будто плата с моей стороны за проделанную работу. Теперь со своей командой посиди вон там, у входа, пока Буданцев подойдет. Изобразим, будто я вас вербовать надумал…

– Понятное дело. Только как прикажете дальше смотреть на товарища Буданцева? – и вкратце изложил то, что видел и слышал.

– Конкретные претензии имеете?

– Контакты с предполагаемым противником…

– Тебе, Роман, контрразведкой поручали заниматься? Нет? Инициатива, значит? Собственной работы не хватает? Я подкину. Мало не покажется. Иван Афанасьевич – доверенный человек, как и вы, направленный в мое распоряжение лично наркомом Заковским. По званию – постарше вас будет. Так что фантазии выбрось из головы. Прикажу – будешь ему подчиняться, как мне. А то в следующий раз подумаю, брать тебя на задание или предпочесть кого попроще…

Далее – я не знаю, когда вернусь, может быть, съездить кое-куда придется. До особого распоряжения оставляю тебя в должности коменданта миссии. Пока не разберемся, кто из ответработников жив, кто ранен… А ты у меня в полном порядке, комендантский взвод при тебе… Собрать всех погибших товарищей в подходящее помещение. Как быть с похоронами – после решим. Одновременно начинайте наводить в здании порядок, не снижая обороноспособности. Как использовать танкистов, согласуй с их командиром, тоже от моего имени.

Возникнут нерешаемые вопросы – я буду в своем кабинете, часа через два. То, что валяется на площади, пусть убирают испанцы. Но сам присмотри: вдруг объявятся недобитые. Тех – в подвал, под строжайшую охрану. Там посмотрим, что с ними делать… Выполняй!

Буданцев с Антоном и Готлибом что-то оживленно обсуждали, наверное, богословские вопросы, очень уж обстановка располагала.

– Вас, значит, Иваном зовут? – со всей любезностью спросил Шульгин у Буданцева.

– Совершенно верно. Куда это вы моих людей отправили?

– Не отправил, а попросил подождать завершения разговора с вами. У меня есть несколько вопросов, которые лучше задать в более спокойной обстановке. Если вы согласны, присоединяйтесь к своим товарищам и ждите моего возращения. Если нет – не смею задерживать.

– Меня или всех?

– Конечно, всех. Вы – свободные люди, сами за себя отвечаете…

Буданцев, сообразив, что операция продолжается, мельком взглянул на Готлиба. Тот изображал полное безразличие.

– Пожалуй, можно и поговорить. Но оружие сдавать не будем, и разговаривать не в вашей миссии, в другом месте…

– Дело хозяйское, однако ваши предосторожности напрасны. Я – человек слова, а имел бы враждебные намерения… После всего случившегося вашей судьбой не станет интересоваться никто, стоит мне сейчас товарищу полковнику кивнуть…

– Что да, то да… Да ладно, где наша не пропадала. – Буданцев улыбнулся залихватски, небрежным движением отдал честь всем сразу, пошел к выступу цоколя первого этажа, где сгруппировались десантники.

– Ну а вы, господин, каким образом оказались на этом поле скорби и славы? – спросил Шестаков у Готлиба. – Только не говорите, как персонаж Джерома, что случайно вышли на улицу слишком рано… Представьтесь, чего уж теперь… В любом случае, вы сражались на нашей стороне, и это зачтется… Паспорт у вас, скорее всего, дипломатический? Или работаете под вольного стрелка?

– Под вольного стрелка с дипломатическим паспортом. – Немец и от Шестакова не стал скрывать знания языка, хотя протокол, раз уж назвался дипломатом, требовал иного. – Мне кажется, вместе с нашим бывшим соотечественником повоевали мы неплохо. Только вот ума не приложу, что вы с пленными делать будете? Передовая марксистская биология не признбет их существования. Академик Павлов умер, достойных учеников у него не осталось, в НКВД подходящих специалистов наверняка нет…