Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант

— Вот и хорошо. Тогда садитесь, наливайте и рассказывайте. Всю правду, если считаете меня ее достойным, конечно. Если нет — какую-то часть. Но ни слова лжи, хорошо? Я, надеюсь, заслужил эту малость?

— Безусловно, Николай Александрович.

Неожиданно для себя Шульгин вдруг решил: давай-ка я на самом деле всю правду изложу. Просто так, чтобы остался на свете человек, знающий, какая несуразица вокруг происходит и куда обращаться, если не суждено будет Сашке сюда вернуться.

— Спасибо, — сказал, попыхивая трубкой, Власьев. Этого добра тут тоже хватало, не меньше полусотни «Петерсенов», «Данхиллов» и прочих изделий известных мастеров имелось в Форте. В отношении трубок вкусы совпадали у всех членов «Братства», и каждый выбирал образцы по душе из каталогов, а Левашов с удовольствием их копировал, как и банки с лучшими на свете табаками.

— Совершенно вы меня, Григорий Петрович, разутешили. Что спасли первый раз от большевиков, я уже неоднократно благодарил. Да, бывало, и свечку в Ниловой пустыни ставил, пока она еще функционировала. Жизнь подаренная — все равно жизнь, пусть моментами и казалась не заслуживающей, чтобы ее дальше влачить…

— Да что вы говорите, командир…

— Не перебивайте, — властным жестом предложил ему замолчать старший лейтенант. — Не знаю, как там у вас, но меня в ноябре шестнадцатого, когда вы с парусиновым чемоданчиком на «Петропавловск» явились и представились, словно бы стукнуло. Знак судьбы, мне показалось. Думаете, каждый начальник с посторонним юнкером так возился, как я с вами?

— Не каждый, Николай Александрович, чего я и удивлялся. Но думал, что это мой командир с эсминца, Василий Андреевич Бахметьев, так меня вам аттестовал… Он с меня обещание взял, что, когда в мичмана произведусь, вернусь на «Победитель»…

— Да-а, — загрустил Власьев. — Тоже хороший был человек, а куда сгинул, понятия не имею. С его характером ни за что при советской власти не выжить. Может, с белыми ушел, в какой-нибудь Бизерте дни коротает. Но мы ведь не об этом. К вашим словам о пришельцах с далеких звезд я отнесся с полным доверием и пониманием. Никак это с моими представлениями не расходится. Да и вот это все, — он обвел рукой по объему зала, — вполне подтверждает. И наш якобы «перелет» на броневике. Одним словом, я вам верю. Теперь скажите — что из этого следует?

— Вам правда здесь нравится? Чем-то похоже на ваш кордон?

— Похоже, — согласился Власьев. — Только намного лучше.

— Так я вам отдаю его в полное владение. Как настоящий феод. Будете здесь бароном. Со всем вытекающим. Дружину предоставить не могу, извините. Хотя… — Он задумался. — Можно и о дружине порассуждать. Тут километрах в пятистах интересные ребята живут. Вполне человекообразные, с психологией шестнадцатого века и техникой начала девятнадцатого. Я (вернее, тот, кто мною руководил) их от врагов оборонил и заработал чин «амбинантисиндрану», примерно вроде генерал-лейтенанта, а при их общественном устройстве это навсегда. Ну, представимся его соратниками, произнесем все положенные ритуальные фразы, отломятся нам положенные почести и мера власти…

— Это — потом, — сделал отстраняющий жест Власьев. — Вы лично — опять уйдете?

— Ненадолго. Причем постараюсь, чтобы скучно вам не было. Снабжения и снаряжения здесь навалом, на год точно хватит. Дичи в лесах и рыбы в реках немерено. Катер вам завтра покажу, на котором до конца горизонта идти можно. Отличный катер, в наше время таких не было. Живите, Николай Александрович, никто, наверное, в этой жизни большего не получал, тем более — почти бесплатно. Не зря те ребята планету Валгаллой назвали… А если очень нужно будет — я вам формулу оставлю, как меня вызвать.

— Договорились, Григорий Петрович, — старлейт, на которого одна за другой принимаемые рюмки оказали свое воздействие, невзирая на флотскую привычку, явно хотел спать. Лечь в постель и забыть до утра о странных и страшных событиях.

— Я вас провожу. Караульная служба здесь не требуется, а если суперкоты или динозавры какие придут познакомиться, собачки знать дадут. Да и я до утра здесь побуду, дела кое-какие есть. Пойдемте, Николай Александрович…

Глава четырнадцатая

Вернулся в наркомовскую квартиру Сашка через пятнадцать минут после ухода, выиграв таким образом около двух суток свободного времени, лежал на диване в кабинете, соображая: стоит ли задавать какие-то вопросы Лихареву или нет? Что он приложил руку к событиям на Селигере, сомнений не было: никто другой не смог бы вычислить местонахождение Власьева и шестаковской семьи. В особенности — службы Ежова. Им сейчас совершенно не до того. А раз поехали в богом забытое место — обязательно по наводке. Получается, что Валентин, после всего предыдущего, решил усилить свою позицию. Заложников взять, а в нужный момент, кося под дурака, объяснить возомнившему о себе товарищу, что есть и на него управа.

Не подействовало, значит, предупреждение Шестакова о том, что при любой нелояльности управа найдется прежде всего на самого Лихарева.