Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант

Получалось так, что Иосиф Виссарионович с ходу начал воплощать в жизнь новый статус наркома. Да и что удивительного — Вождю скоро шестьдесят, и если появился рядом человек молодой, энергичный, ни с какими враждебными группировками и уклонами не связанный, отчего бы не переложить на него часть своих обязанностей, хлопотных и непринципиальных, оставив за собой только общее руководство? Многие правители так поступали. Главное ведь — сохранить за собой право последнего слова и техническую возможность в любой момент восстановить статус-кво.

Такая возможность у него была. Помимо всякого НКВД, который действительно набрал совершенно ненужную силу да вдобавок просто дискредитировал гуманную и народную советскую власть и лично товарища Сталина. С «ежовщиной» покончено! Кстати, очень хороший термин, хлесткий и емкий. Немедленно следует ввести его в широкое обращение. Будет политически правильно. Одновременно все увидят и поймут, что товарищ Сталин начеку. Вовремя увидел «перегибы» (как во время коллективизации) и железной рукой восстановил справедливость.

По этому поводу можно и поужинать.

Глава седьмая

Леонид Михайлович Заковский, комиссар госбезопасности первого ранга (что по знакам различия соответствовало командарму, а по реальной власти значительно его превосходило), первый замнаркома внутренних дел, опытный разведчик и контрразведчик, в Гражданскую войну поработавший даже начальником махновской контрразведки, чувствовал себя не очень хорошо. Даже, можно сказать, так плохо, как никогда раньше. Хотя, казалось бы, и не такие моменты приходилось переживать. Правда, в Гражданскую он был значительно моложе и воспринимал свою тогдашнюю деятельность как увлекательное приключение. А позже, вплоть до позапрошлого года, все у него складывалось вообще великолепно. Только вот низвержение Ягоды и назначение Ежова поселило в душе сначала смутную, а потом все усиливавшуюся тревогу. Неправильно дела пошли, а точнее — просто по-идиотски.

Сама по себе идея «большого террора» у него возражений не вызывала. Раз политика государства и партии коренным образом меняется, так совершенно естественно, что должна произойти «в верхах» смена караула. Потерявшие нюх и чувство реальности «бойцы ленинской гвардии» явным образом оказались «не на высоте новых задач» и вполне заслуживали отстранения. Но никак не устранения. Вполне можно было без всяких показательных процессов и бессудных расстрелов рассовать их по малозначительным постам, вроде как поначалу поступили с Бухариным, Каменевым и прочими. Вполне бы у ГУГБ хватило возможностей не допустить с их стороны противоправных или просто нежелательных поступков. Вплоть до интернирования в специальных «общежитиях», где они могли бы продолжать полезную работу.

И уж совсем недопустимо было распространение террора на низшие уровни, где он мгновенно вышел из-под контроля Центра.

Наблюдая за происходящим, Леонид Михайлович, разумеется, помалкивал, хотя в сфере своей ответственности пытался удерживать процессы в рамках, если, конечно, не получал прямых и недвусмысленных указаний по тому или иному поводу.

Само собой, нередко приходили в голову неприятные мысли, что волна может накрыть и его, но здесь он защищался от них самым обычным образом — убеждал себя, что, если бы Хозяину было нужно, его загребли бы одним из первых, вместе с Ягодой и многими другими. Но нет, не загребли, даже возвысили против прежнего. Каков бы там ни был Сталин, наверняка должен понимать, что без профессионалов в руководстве тайной полиции не обойтись. Кто-то ведь должен и настоящую работу обеспечивать.

Гитлер вон, что о нем ни говори, настоящие кадры сохранил, и кайзеровские, и веймарские. Порезал верхушку своих штурмовиков — и остановился. Совсем его не волновало, что многие нынешние гестаповцы до тридцать третьего года с тем же успехом ловили и сажали нацистов, как сейчас коммунистов и социал-демократов. Понимает, что на государственной службе делают то, что приказано, а не то, что хочется. «Для каждого дела всегда найдется свой человек, и каждому человеку — свое дело». Это, кажется, слова Гейдриха, начальника РСХА, свое дело как раз знающего.

Последнее время Заковский нутром почуял, что ситуация выходит из-под контроля даже на его уровне. Все больше власти при Ежове забирал Фриновский, тупица, садист и бездарь, хотя и по-своему хитрый, а это ничего хорошего не сулило, лично для него. И тут вдруг история с Шестаковым.

Заковский непонятным образом, чисто интуитивно понял, что здесь имеется шанс. Потому и поддержал старшего майора Шадрина вопреки всякому здравому смыслу. Решил сыграть «ва-банк» просто потому, что покорно сидеть и ждать, пока и за ним придут, стало невыносимо.