Скорпион

Моя поездка по арбатским переулочкам имеет конечной целью небольшой особнячок XYIII века, аккуратно отремонтированный. Территория огорожена чугунной изгородью, дворик ухожен, на его площади находится небольшое стадо импортных авто, у парадного подъезда дежурит человек в макинтоше. Окна желтеют от рассеивающего света рожковых люстр. В этом особнячке проживает семейство Тихих. Я сижу в машине и отслеживаю обстановку. На память почему-то приходит анекдот: «Вовочка первый раз в жизни попал на кладбище. С интересом читает надписи на памятниках и, наконец, удивленно спрашивает: А где же похоронены плохие люди?» Да, плохих людей как бы нет, есть плохие обстоятельства и дурные привычки. Деньги, страх, месть, страсть — вот что заставляет человека забывать, что он венец, так сказать, природы. Не открываю ничего нового: мы все находимся на самом примитивном уровне развития общества близком к животному миру, где побеждает или самый сильный, или самый хитрый, или самый подлый. Два первых определения относятся ко мне, последнее — к моему теперешнему противнику, к которому не испытываю никаких чувств, кроме брезгливости. Они напоминают мне клошаров, копающихся в чане с говном в надежде найти там золотую монету. Наверное, во мне говорит прирожденная классовая ненависть к нуворишам, я бы их любил братской любовью, но как можно с пиететом относится к всеядным говноедам?

К акции я подготовился основательно: рядом работала невидимая никому и мне тоже группа специалистов по технологическим провокационным действиям. Возглавлял эту группу бывший ГРУшник Катаев. Группа работала на коммерческой основе и выполняла всевозможные заказы, связанные с проблемами связи, коммуникаций и с прочими техническими вопросами. Я знал, что в обговоренное время весь барский особняк обесточится и вспыхнут шашки с углекислым газом. Упрощаю себе работу, да нет времени для более аристократического вторжения.

И в час назначенный особняк погрузился в пучину тьмы, иначе не сказать. Я легко перемахнул через ограду и оказался у парадного подъезда, где метался человек в макинтоше, пытающийся связаться с коллегами по шепелявой радиостанции. Чтобы прекратить нервотрепку соглядатая, я ударом отправил его в мир грез. Потом послышались хлопки, звон стекла, парадные двери распахнулись и по мраморной лестнице кубарем принялись скатываться фигуранты, спазматически задыхающиеся.

Примерный план дома мне был известен из объяснений Марины. Я натянул на лицо противогаз и, подсвечивая себе путь полевым фонариком, нырнул в газовую камеру.

Представляю, какие положительные чувства испытал молодой человек, читающий на ночь Монтеня в подлиннике, когда погас свет, послышались душераздирающие вопли и когда в комнату начал заползать слезоточивый газ. И все это в центре города-героя Москва. Было с чего потерять голову: я обнаружил юношу у открытого окна с весьма неопределенными целями: прыгать или не прыгать?

— Андрюха! Привет от Марины, — гаркнул ему в ухо, напугав до смерти. Я её друг. — И натянул на юное прыщеватое личико противогаз. — За мной!

Понятно, что мои слова были восприняты нервно и неверно, поскольку я тоже был запакован в проклятую резину. Юноша попытался оказать сопротивление и мне пришлось сделать ему больно, выкрутив руку. По времени подобная акция должна быть скоротечной, обычно через две-три минуты профессиональные службы готовы к адекватному ответу, так что мои грубые действия по отношению к любителю классической философии были правомерны.

Паника в осенней ночи, потравленной нервно-паралитическим газом, тем хороша, что все участники событий заняты исключительно своим здоровьем и не обращают внимания на окружающий мир. Без проблем я перетянул юношу из смрадного особнячка под защиту внедорожника, кинул его на заднее сидение и был таков.

Мой новый спутник долго не понимал, где он и что с ним происходит? Очевидно, из-за резинового предмета, облепившего его интеллигентное личико. Наконец я догадался сорвать противогаз и передать повторный привет от Марины.

— От какой Марины?

Я выматерился про себя, поскольку пощадил общественное мнение и слух утонченной натуры.

— Ах, от Мариночки, — вспомнил после моих деликатных объяснений. — А где она? Мы же договаривались в «Арлекино»?

— «Арлекино» отменяется, — сурово ответил я. — Лучше скажи, где нам найти Шурика Лонго?

— Какого Лонго?

Пришлось таки материться вслух: меня тотчас же прекрасно поняли, вспомнив все, что только можно было вспомнить о приятеле по студенческой скамьи — но в разных институтах.

Как мы искали неуловимого Лонго по всей столице, это отдельная анекдотическая история. Своими неурочными ночными вторжениями мы до смерти напугали две порядочные семьи, дети которых неосторожно дружили с Шуриком, потом гуляли по бесконечным этажам МГУ, посетили дискотеку в ночном клубе «Шанс» со специфически-ориентированной в половом вопросе молодежью и, наконец, в полночь прибыли в бар «Голубая устрица».