Скорпион

Подозреваю, что подполковник (б) решила поворотить ситуацию таким образом, чтобы выгадать для себя самую максимальную выгоду. А получила убыток — удар финкой в свою квадратно-доверчивую спину.

Южный аэропорт встречал нас куцеватым памятником В.И. Ленина на площади, яркими огнями на взлетной полосе, провинциальным стеклянным вокзальчиком, где пахло отхожем местом, вареными курами, и… тишиной.

— А самолеты, должно, не летают, — пошутил, выбираясь из машины. — А если летают, то падают.

Мой юный спутник кислился и был далек от праздничного предлетного настроения. И его можно было понять: я оставался на грешной, но надежной земле, а ему предстояло рисковать в алюминиевой керосиновой бомбе, посасывая от страха барбарисовые леденцы.

— Спасибо, я сам, — убеждал, — уеду.

Однако я не хотел появления в окрестностях аэродрома лишнего трупа и провел бойскаута к месту регистрации. Там мы узнали, что самолеты отправляются по расписанию и точно в подтверждение этому над летным пространством возник тяжелый искусственный гул. Взбодрившиеся пассажиры взялись за свой багаж.

— Ну, прощай, Вова, — и почувствовал спиной чей-то заинтересованный взгляд.

В таких случая нельзя проявлять панических настроений. Возможно, какая-нибудь миленькая пассажирка ищет приятного собеседника для совместного полета в кучевых облаках. Обняв любимого «племяша», я покрутил его от чувств и не приметил ничего подозрительного, разве что шумели от ветра деревья за стеклянными полотнами порта.

— Вы… вы чего? — опешил провожаемый.

— Прощай, дорогой друг, мы будем помнить тебя всегда, — продолжал шутить.

Мой юный спутник окончательно потерял присутствие духа и побрел в зону посадки, как приговоренный к казни. И даже будущий стремительный подъем на высоту десяти тысяч метров над уровнем моря не радовал его — не понимал дуралей своего счастья.

Когда самолетик с мигающим малиновым сигналом под брюшком растворялся в темнеющем небе, я уже катил в авто по трассе. Свет фар искажал мелькающий придорожный мир и возникало впечатление полета среди галактической космической пыли. Я чувствовал себя превосходно, точно астронавт, которому предстояло совершить героический плюх на неведомой планете. Для меня наступало время Ч. - время действий. Общие контуры обстановки определились и теперь все зависело от личных качеств звездоплавателя.

Освещенный огнями городок Дивноморск пластался на побережье, словно красивая морская звезда. И как любая красивая вещь, он привлекал внимание.

Припарковав машину в горбатом переулочке имени III-го Интернационала, я прогулочным шагом направился в сторону мэрии. И надо признаться — не на прием. Потому, что на прием к господину мэру с рюкзачком, где находится сто грамм радиоуправляемого пластита, не ходят.

На автомобильной стоянке били в южную ночь два прожектора высокопородистый автотранспорт будто лоснился от света. Весь этот фейерверочный антураж мог напугать лишь шкодливого угонщика. Перерезав кусачками косметическую сеть заграждения, я проник на запретную территорию. Те, кто стоял на страже казенного имущества на колесах, не обращал внимания на тени деревьев — охрана была глупа, самоуверенна и считала, что нет силы, способной угрожать хозяевам приморского края.

Потом я вернулся в переулочек имени III-го Интернационала и со спокойной душой отправился в тихую рыбачью дыру. Ветер усиливался — небо очищалось от облаков и зарождались новые звездные безделицы.

— Как ты долго. Почему? — встречала Анастасия. — Меня утром не разбудил. Почему?

— Ты спала, как сурок.

— Я здесь одна, как дура.

— Я был с тобой, — признался. — В мыслях. — И чмокнул персиковую щечку. — Благодарю за службу! — И вручил пакет с продуктами, которые приобрел в городке. — Гуляем и поем!

— А есть повод?

Я отвечал не без пафоса, что повод всегда найдется, было бы желание желание быть вместе. Скоро на берегу пылал костерок из лодочных дощечек, пенилось «Советское шампанское» и рвалась душевная песня про гору, где синяя прохлада и моря перезвон.

— Ха-ха, и неба тоже перезвон, — смеялась Анастасия, задирая голову. Мы так всегда будем?

— Как?

— Вместе?

— Всегда, — солгал я.

Потом через несколько часов на рыбачьих лодках приплыло новое утро чистое и обещающее жаркий денек. Я поцеловал спящую Анастасию в затылок, пахнущий недавним детством, и снова неслышно удалился из домика.

Последующие события вызвали у администрации Дивноморска чудовищную панику. В 15 часов 24 минут у парадного подъезда банка «Олимпийский» был подорван «BMW» господина Каменецкого — подорван в тот самый достаточно счастливый момент, когда Лев Михайлович и его водитель Гоша направлялись в мраморное здание коммерческого учреждения. Повезло им необыкновенно по той причине, что, если бы они задержались на несколько секунд в автомобиле… А так лишь легкие контузии от взрывной волны, подсмолившей лысоватый семитский череп мэра.