Скорость побега. Чародей поневоле

Он отвернулся, устремил взгляд вдаль. Голос его смягчился, стал задумчивым.

— Она была простой служанкой в королевских покоях, но я любил ее, Род Гэллоугласс. Ростом она была невысока, коротышка, можно сказать, и все же на голову выше меня. И смертная к тому же. А как она была хороша, как хороша! И знаешь — вот ведь что странно — за ней волочились все придворные, но она, — восторженно и удивленно проговорил Бром, — выбрала меня. Только она одна, из всех женщин на свете, эльфиек и смертных, видела во мне не карлика, не эльфа, не принца — а просто мужчину. Она желала меня… Она меня любила…

Он умолк, покачал головой, вздохнул:

— И я любил ее, Род Гэллоугласс, только ее одну. И она зачала от меня дитя.

Лицо Брома помрачнело. Он заложил руки за спину и уставился в землю.

— Когда же стало ясно, что она беременна, и скоро это заметили бы все, и тогда ее стали бы позорить грубыми насмешками, хотя мы с ней были обвенчаны… Я отослал ее в густые леса, к моему народу. И там, в окружении эльфов и лепрехунов, она произвела на свет чудесное дитя, девочку, в которой течет кровь эльфов.

Глаза его затуманились. Он поднял голову и, не глядя на Рода, продолжал:

— Она умерла. Когда нашей дочери исполнилось два года, она умерла от простуды. И мы похоронили ее под деревом в лесу. Каждый год я хожу на ее могилу… — Он вернулся взглядом в Роду. — А девочка осталась. Мое дитя.

Он отвел взгляд.

— А что я мог поделать? Растить ее, чтобы она видела, что ее отец — урод и скопище грубых шуток? Чтобы она стыдилась меня? Потому она росла в лесу, среди эльфов, и знала могилу матери, но ничего не ведала об отце.

Род принялся было протестовать, но Бром отмахнулся:

— Молчи! Так было лучше для нее! — Он медленно обернулся, взгляд его был грозен. — Так все и осталось по сей день. И если ты проговоришься, Род Гэллоугласс, я вырву твой язык и отрежу уши.

Род только смотрел на него, окаменев, и не знал, что сказать.

— И потому сейчас ты дашь мне ответ! — Бром ударил кулаками по бедрам и вздернул подбородок. — Знай же: я наполовину смертный, и потому меня можно убить. Быть может, нынче я погибну. — Он понизил голос. — Так скажи же мне, несчастному отцу, душу которого снедает тревога: ты любишь мое дитя?

— Да, — тихо отозвался Род, помолчал и спросил: — Так она не случайно встретилась мне по дороге на юг?

Бром хитро улыбнулся:

— Нет, конечно, не случайно. Как ты только мог так подумать?

Заалел разбуженный зарей восток, начал рассеиваться туман. Род въехал в лагерь нищих, чтобы разбудить их.

Но Туан, оказывается, опередил его. Он переходил от одного человека к другому и будил своих подопечных. Его сопровождал солдат, который ставил возле каждого кружку с подогретым вином.

Туан выпрямился, заметил Рода и поспешил к нему, раскинув руки в стороны и улыбаясь от уха до уха.

Он похлопал Рода по плечу, крепко, до боли сжал его руку. Глаза его светились глубокой, спокойной радостью.

— Прими мою благодарность, дружище Род, — сказал он безыскусно. — Ты заслужил ее! Теперь я у тебя в долгу.

Род улыбнулся и подмигнул Туану:

— Как я понимаю, одной поркой ты не ограничился? Ну, оно и к лучшему.

Похоже, в лагере у Туана все шло, как надо. Род развернул Векса к стоянке ведьм.

Тут тоже царил образцовый порядок: стояли в рядок корзины с веревками и упряжью. Из рук в руки передавались кружки с утренним напитком. Напиток был весьма бодрящий: что-то вроде крепкого чая с небольшой примесью бренди. Он был призван активизировать колдовской потенциал ведьм.

Повсюду сновали эльфы, путаясь у всех под ногами и раздавая направо и налево добрые пожелания и охранные заклинания всем, кто согласен был их принять. Ведьмы не ведьмы — так говорили эльфы, а лишнее доброе волшебство не повредит. Вреда от заклинаний никакого, а глядишь, и польза будет…

Словом, тут Роду делать тоже было нечего, и потому он отправился на поиски Гвендилон.

Он нашел ее посреди компании колдуний, которые по грамерайским меркам считались старыми — то бишь всем им было за двадцать.

Похоже, Гвендилон им что-то взволнованно внушала и чертила палочкой на земле какие-то рисунки. Товарки слушали ее так внимательно, словно от каждого ее слова зависела их жизнь.

Род решил, что прерывать это производственное совещание не стоит.

Он поворотил Векса и, миновав костры, от которых доносились аппетитные запахи, выехал к пикетам, проехал мимо них и оказался на Бреденской равнине.

На южном ее краю поблескивали наконечники копий, сверкали начищенные до блеска доспехи. Ветер доносил до Рода лязг металла, ржание коней, гомон пробуждавшегося лагеря. Советники нынче тоже поднялись рано.

Послышались торопливые шаги. Род обернулся и увидел, что по лугу в его сторону бежит паж.

— Что новенького, приятель? — крикнул Род и помахал мальчишке рукой.

— Вы должны явиться к королеве, господин Гэллоугласс, — проговорил паж, еле дыша, и ухватился за стремя. — Милорд О’Берин и лорды Логиры уже там. Военный совет!