Скорее всего

На острове было много Служителей. Геяо догадался, что все они должны отправиться в путешествие на этом менее удачном судне. Так необычно было видеть их здесь! Собравшись вместе и образовав большой круг, ученики увлечённо вели диалоги, будто бы Школа продолжала существовать и не изменилось ничего. А выше, там, где скалы начинали карабкаться вверх и врастать в неприступные каменные стены, на одной из маленьких площадок горел огонёк, защищённый незатейливым навесом из стволов и пальмовых листьев. Это место стало теперь маленьким Храмом…

«Школа — это не стены», — задумчиво произнёс Геяо и улыбнулся.

Глава XXXIV Посвящение огнём

Я пришёл стучать в заветные двери,
Закрытые крепко тяжёлым замком.
Позади у меня борьба и потери,
Но вкус победы мне также знаком.

Грозного стража взгляд укоряющий
Отныне меня уже не страшит;
Под звёздною бездной факел мерцающий
О приходе моём Богам возвестит.

Откройте! Мне нет обратной дороги,
Я часа этого ждал много лет.
Я быть хочу с теми, кто эти пороги
Перешагнул, приближая рассвет.

Тайны — не есть цель долгих исканий,
Не за счастьем явился я в эти края.
Сейчас у судьбы я прошу Испытаний,
Пусть Небо сегодня услышит меня.

Когда на город стали спускаться сумерки, сотни Служителей обступили Храм плотным белым кольцом. Царило молчание… Сегодняшняя ночь должна была решить судьбу всей Школы.

Ассаван находился внутри Храма вместе с тремя Жрецами, все остальные должны были ждать. Шло время, тьма медленно наползала, и вместе с ней возрастала тревога в сердцах учеников. Наконец Ассаван показался в дверях. Он шел плавно и медленно, взгляд его был сосредоточен и серьёзен, на лице читались спокойствие и некоторая отрешённость. Казалось, мыслями он был где-то далеко-далеко.

У ворот Храма ждали четырнадцать Служителей, которым было позволено сопровождать его. Среди них находились Тали и Онисана.

Процессия в полной темноте медленно двигалась к границам города. Шелест одновременных шагов вызывал странное чувство отсутствия времени. Они шли куда-то в неизвестность, затерянные в тиши и одинокие, крошечные беспомощные людишки под бесконечно-древним небом. А потом Тали показалось, что издалека раздаются какие-то звуки, ритмичные и монотонные. Это было похоже на сердцебиение самой ночи; непроглядная тьма обступила их со всех сторон. Через минуту уже отчётливо гремели вдали барабанные удары, там же горел огонь — маленький факел в чьей-то руке. Служители смотрели на этот огонёк во мраке, и на душе становилось легче. Он был живой надеждой, оазисом света в пустыне черноты, он указывал путь идущим и негласно обещал Победу. Когда процессия поравнялась со Жрецом, державшим в руке огонь, звук барабана умолк. В угнетавшей тишине только пламя шипело и кидалось из стороны в сторону, будто пытаясь спрыгнуть вниз и убежать прочь.

Глаза Учителя сияли необычайным светом, они были такие яркие и глубокие, как никогда. Чёрное небо над ним простиралось во все стороны, и, заглянув в необозримую даль, Тали почувствовала дыхание Вечности. Что-то очень-очень родное ощутила она… Будто беззвучный голос звал её куда-то, призывал верить, навевал тоску, уверял и убеждал. А ей было страшно. Она смотрела на своего Господина, подарившего её бессмысленной жизни настоящую Жизнь, на Учителя, которого бесконечно любила и ради которого была готова на всё. Сейчас ей нужно было прогнать все тяжкие мысли и оставить только любовь… Только любовь может помочь ему…

Ассаван был спокоен. Он повернулся лицом к Жрецу, и Служители больше не видели его глаз. А потом вдруг вспыхнула стена огня, и через мгновение — вторая. Огонь плавно убегал вдаль, разрывая чёрное пространство, и вскоре до самого горизонта бушевало красное пламя. Между двумя полосами, охваченными неукротимой стихией, образовался длинный коридор.

«Неужели возможно пройти внутри?» — подумал Онисана, и сердце его заколотилось быстрее.

Ассаван обернулся и посмотрел на него очень долгим пронзительным взглядом, словно прочитав его мысли…

«Да, мой Господин, — беззвучно произнёс Ония, — я верю, что ты — пройдёшь!»