Скорбь Тру (ЛП)

— Туз пик — это карта смерти. Напоминание. Я сделал ее после того, как вышел из тюрьмы, — он провел ее пальцами по изображению на левой руке. — Это символ байкерского клуба Виски. Они спасали меня много раз. Я в долгу перед ними

Когда он прокладывал ее пальцами путь вниз по одной руке и вверх по другой, объясняя каждое тату, то все больше раскрывал свою жизнь перед ней. Тату символизировали силу, которая напоминала, что даже в самые худшие времена он должен оставаться сильным. Сотни крошечных точек образовывали взрыв с одной стороны руки, выходя за пределы видимости, рассказывая об его разрушенном мире и о том, как он это понимал, тонкие линии тату образовывали сети, чтобы поймать осколки, потому что он еще не был готов их отпустить. Эти знаки изначально давали визуальное предостережение для людей держаться подальше от подобной личности человека, находящегося перед ней. Его способности преодолевать душевную боль и страдания доказывали его силу. Его преданность семье и друзьям нашла отклик во всех потаенных уголках души Джеммы, которые она так пыталась скрывать, многие годы она думала, что никто не коснется их.

От звучащих в его голосе эмоций ее сердце билось сильнее, а тело воспылало жаром.

Он отпустил ее руку, и тут она поняла, что дрожит. Его лицо было серьезным, когда он потянулся к низу своей рубашки.

Он смотрел на нее с немым вопросом в глазах, и она кивнула, желая увидеть все. Он стягивал свою рубашку медленно, будто был не уверен, что она действительно готова увидеть то, о чем спрашивала, показывая чернильные узоры, которые она уже однажды видела, но не имела возможности рассмотреть детали. Она сосредоточилась на тату, которое заняло все огромное пространство его груди. Это был грозный, злой, обнаженный дракон, его позвоночник изогнулся дугой, шея вытянута вверх, он выдыхал пламя — синее, как и все его татуировки — на искривленное, изрубленное дерево, абсолютно лишенное листьев. С противоположной стороны был изображен человек, который пытался такими знакомыми разрисованными руками удержать дерево. Одна нога согнута в колене, другая отведена назад – он пытался устоять в борьбе с драконом.

Его боль была такой глубокой, что у Джеммы на глаза навернулись слезы.

— Не жалей меня, — сказал он грубо.

Она покачала головой.

— Я не жалею тебя. Я потрясена тем, через что ты прошел. Поражена тем, что ты вернулся и стал человеком, которым сейчас являешься.

Он удержал ее взгляд и снова тяжело задышал.

— Ты хочешь увидеть остальные?

Она кивнула.

— Каждую из них.

Его лицо оставалось серьезным, когда он расстегнул кнопку на джинсах. Тут она вспомнила фото, которое ей посылала Кристалл и добавила:

— Ну, за исключением, если у тебя есть тату, эм… — она посмотрела на его промежность.

Он издал хриплый смешок, который у обоих вызвал улыбку.

— Извини, но некоторые места не предназначены для того, чтобы наносить на них краску.

— Слава Богу, — она издала вздох облегчения.

Он отпустил джинсы.

— Джемма, ты знаешь, как я на тебя реагирую, если я сниму брюки… — его дыхание было тяжелым. Она вообще дышала с трудом. Он проскользнул рукой ей под волосами и обхватил сзади затылок. — Джемма, — произнес он грубо. Что-то первобытное промелькнуло в его глазах.

Она скользнула рукой по его груди к его щеке и почувствовала напряженность мышц, когда пыталась подтянуть его поближе.

— Джемма, — предупреждение ясно читалось в его голосе. Его взгляд разгорался, путешествую по ее лицу, ища подтверждение, что она не совсем уверена в своих чувствах. — Если бы у меня была возможность изменить свое прошлое, я бы… — произнес он возбужденно и осекся.

Его близость была наркотиком, заманивающим ее. Она хотела пробраться ему под кожу и почувствовать то, что чувствовал он, для того, чтобы испытать свои силы и облегчить его боль.

— Я не собираюсь убегать, — она понятия не имела, почему дала такое обещание, но ею двигало настойчивое желание плотской близости с ним. Она наклонилось, будучи не в силах больше говорить.

Он притянул ее к себе, клеймя горячим, жестким поцелуем, расшатывая все ее чувства, а затем поцеловал дико, завладев ее губами и не в состоянии ими насытится. Он углубил поцелуй, крепко прижимая ее к себе, и это чувствовалось так восхитительно. В течение этих дней она рассекала его прошлое, пока все не ушло, и остался лишь поток огненной лавы, сбивающей все на своем пути. Она прижалась ртом к его шее и укусила, получив в ответ сводящие с ума звуки страсти. Он переместил свой вес, и она опустилась на спину, провоцируя трение их тел. Его бедра двигались напротив нее в жадном, гипнотизирующем ритме, и он замедлил поцелуй, сладко отметая все оставшиеся сомнения.

— Джемма, — выдохнул он ей в рот. — Кажется, мы были уже здесь раньше.

Она улыбнулась.

— Нет, там, куда мы направляемся прямо сейчас, мы не были.

Его волчий оскал вернулся, а глаза наполнились порочным желанием.