Скорая помощь. Обычные ужасы и необычная жизнь доктора Данилова

Как только кабинет опустел, Валерий Иосифович позвонил главному врачу.

— Я освободился, Михаил Юрьевич.

— Жду!

Сыроежкин вышел из своего кабинета, миновал небольшую приемную, прошел до конца коридора и, потянув на себя одну из двух массивных дверей, оказался в большой приемной главного врача Станции.

Секретарша главного — старая грымза Майя Константиновна, молча указала глазами на дверь начальственного кабинета, давая понять, что путь свободен.

Валерий Иосифович глубоко вздохнул, словно решаясь, и взялся за отполированную до блеска медную ручку.

Против ожидания, шеф был не так уж сердит. Скривившись по обыкновению в своем огромном кресле, он читал какую-то бумагу. Взглянув на вошедшего, он взмахнул левой рукой, приглашая его заходить и присаживаться, после чего вновь углубился в чтение.

Усевшись напротив главного врача, Сыроежкин смог увидеть, что тот читает карту вызова.

«Опять шестьдесят вторая!» — мелькнуло в его голове.

Догадка оказалась ошибочной. Шестьдесят вторая подстанция здесь была ни при чем.

— На, ознакомься… — окончив чтение, главный врач протянул карту вызова заместителю.

Тот взял ее в руки и не смог сдержать улыбки. Там, где полагалось быть жалобам больного, его анамнезу, данным осмотра и проведенному лечению, дрожащим почерком было написано нечто вроде стихотворения:

«Ночь, темно,
Суставы болят внутри.
Дрожащей рукой
Она набирает „ноль три“.
Пусть приедет один,
Или два, или три…
Помогут, наверное.
Дышит ровно,
Пульс в норме, давление — тоже
И мягок живот, но, Боже!
Что делать с суставами рук —
Дистальными и проксимальными?
Гиперемия, деформация, боль…
Безысходность — имя твое, ревматизм.
Нет спасения от страданий
И только под красным крестом
Утешение можно найти!
Игла входит в мышцу,
Как скальпель в разлитое море боли.
Инъекция сделана — радость грядет…
Женщина плачет от счастья
И благословляет бригаду.
Боль отступила.
И в ночи растворятся они…
Чтобы снова приехать,
Если надо».

— Ранний Маяковский? — Сыроежкин недоуменно повертел карту вызова в руках.

Карта была самой обычной. Подстанция, дата, бригада, повод, адрес… Все графы были заполнены как положено.

— Доктор Криворучко, четвертая подстанция, — ответил главный врач. — Там указано. Сижу вот и гадаю — как подобный субъект мог оказаться в числе выездных врачей московской «скорой помощи»? И не просто оказаться, а проработать на «скорой» четыре года? Он же или сумасшедший, или наркоман!

«А как ему удалось проработать четыре года на глазах у всей подстанции, включая заведующего и старшего врача?» — хотел спросить Сыроежкин, но сразу же отказался от этой идеи, решив, что гораздо благоразумнее будет промолчать. Пусть главный врач поскорее «выпустит пар» и успокоится. Так будет лучше для всех, и в первую очередь для самого Валерия Иосифовича.

— Гнать его на все четыре стороны сегодня же! По статье! Чтобы он больше не выехал ни к одному больному! — Михаил Юрьевич привычно дал волю руководящему гневу.

Выволочка по поводу невнимательности и верхоглядства при приеме на работу новых сотрудников не оставила главному врачу времени на разбор состояния дел на шестьдесят второй подстанции. На часах было без четверти два, а в половине третьего главного ждали в мэрии, где ему предстояло сделать доклад на совещании, посвященном подготовке к очередному Дню города.

— Ты поучись налаживать работу, не тасуя кадры, — сказал Сыроежкину главный врач, словно тот был новичком в деле управления персоналом. — Вникни, разберись и прими меры. Послезавтра доложишь.

— Будет сделано, — ответил Сыроежкин и ушел к себе…

Проводив контролеров из департамента здравоохранения, Дмитрий Александрович заперся в своем кабинете, открыл окно и медленно, со смаком выкурил сигарету. Курить систематически он перестал давно, лет семь назад, и теперь позволял себе побаловаться табачком лишь в экстраординарных случаях.

Сегодня как раз выдался такой случай.

Всего-то и потребовалось пошуметь разок на подстанции, когда доктор Сафонов на четыре минуты замешкался с выездом, проверяя готовность аппаратуры к работе и самому же рассказать об этом. Сведения, переданные «на ушко» бывшему однокурснику, протиравшему штаны в самом низу департаментской «пирамиды власти», мгновенно докатились до ее вершины, благодаря тому, что «скорая помощь» всегда находилась под пристальным вниманием руководителя департамента здравоохранения, Альберта Леонидовича Целышевского.