Скользящий

Да, мне двенадцать лет, я сын купца, и одновременно кто-то другой, но так же не бывает! Я ребенок, только, почему-то кажется, что на самом деле кто-то более взрослый. От подобных мыслей поежился, стало не по себе.

Перед глазами поплыли яркие картинки детства. Воспоминания, все больше и больше убеждали, что я, это я, захлестывая своим водоворотом прошлых событий.

Вот бегаю по нашему, небольшому поместью. Здесь, с ребятами, что проживали неподалеку, мы уже на речке, купаемся, смеемся. Тут я, как раз чуть не утонул, заплыв далеко. Попал в то место на реке, где бил ключ, ногу свело. Быстро и активно работая руками, от испуга моментально оказался на берегу. После пришло понимание, что мог утонуть. А тут уже на мельнице, заворожено смотрю, как крутятся жернова.

Поразмыслить мне не дали. Сено зашуршало, кто-то, схватив меня сзади за воротник, с силой вытащил наружу. Не удержавшись на ногах, я шлепнулся на пятую точку и захлопал глазками. Передо мной стоял юноша, лет тринадцати. Одет он был в замшевые, облегающие брюки, серую рубашку, на ногах черные сапожки. Обычное, пацанское лицо, курносый нос, взлохмаченные, светлые волосы. В руке парень сжимал направленный на меня кинжал. За его спиной висел лук, колчан со стрелами, походный мешок. Он довольно лыбился.

— Я заприметил тебя, когда бой только начался, от меня не скроешься. — Надменно произнес он. — Все закончилось, в караване, ни кого в живых не осталось. Зря вы надеялись на мага, у нас свой есть, по круче Вашего. Хорошая досталась добыча, много добра взяли. Мы собрали трофеи, все ушли, только я тут шлындаю, тебя выискиваю. Среди погибших нет, значит, думаю где-то спрятался гад, и вот наконец-то нашел. А ну, встал! — Он сделал злое лицо, быстро нагнулся, приткнув кинжал к моему подбородку, потянув его вверх.

— Ай, ай, ай, — запричитал я. Кончик впился в кожу, причиняя боль. У меня потекли слезы, всхлипывая, я осторожно поднялся.

— Так-то лучше. — Он, убрав кинжал, достал веревку. — Руки давай.

— Не надо, пожалуйста, что я сделал, зачем? Отпустите меня. — Запричитал я, пряча их за спиной, не понимая, что происходит. Он тут же врезал мне пощечину. Щеку пронзала жгучая боль. Не ожидая подобного, я вздрогнул. Зарыдав, закрыл лицо руками.

— Когда говорю что-то делать, ты должен это выполнять! Руки протянул, быстро. — Зарычал он.

Продолжая плакать, опустив голову, боясь, что он вновь меня ударит, я подчинился.

Он сложил их вместе. Быстро, крепко связав, взялся за конец веревки и дернул.

— Пошли.

Повернувшись, потащил меня в сторону леса.

— Не надо, пожалуйста, отпустите, — Заголосил я, внутри все дрожало. Пока мы шли, я увидел то, что осталось от каравана.

Везде лежали люди, они были мертвы. Валялись отрубленные руки, ноги, головы, очень много крови. Отовсюду шел отвратительный запах, мне стало дурно.

— Отпустите меня, — вновь взмолился я, всхлипывая. — Не надо, я нечего не сделал, отпустите, пожалуйста.

Пацан остановился. Повернувшись, зло на меня посмотрев, достал клинок.

— Еще хоть слово вякнешь, я тебе яйца отрежу. Понял? — И сунул мне его между ног, чуть надавив вверх.

Побледнев, вздрогнув, я инстинктивно сжал ножки, вытаращившись на него. По спине побежал холодок. Было видно, он не шутит и сделает это. Причем сама мысль ему нравилась, на лице отражалась мерзкая улыбочка. Я, сильно испугавшись, быстро закивал соглашаясь.

Убрав кинжал, он вновь потащил меня за собой.

Мы углубились в густой лес, уходя все дальше и дальше. Бродили по нему целый день. Время уже близилось к вечеру. Я устал, вымотался, ноги с непривычки болели, идти становилось все труднее, они заплетались.

Да, иногда мы делали привал, передохнуть, подкрепиться, останавливаясь возле воды. Вот только отдыхал он, развалившись на травке. Что-то жевал, улыбаясь, поглядывал на меня, привязав предварительно руки повыше к дереву, так, чтобы я не мог сесть.

Ни воды, ни еды не давал. Во рту все пересохло. Я облизывал губы, наблюдая за тем, как он умывается, утоляет жажду из ручья, довольно причмокивая. Ножки не произвольно подгибались, тряслись, я провисал на руках, отчего сильно болели запястья. Возникало огромное желание упасть на землю, но лишь всхлипывал. А затем, парень, немного передохнув, тащил меня дальше.

Пару раз все-таки развязывал руки, чтобы дать возможность оправиться. А когда вновь стягивал на них веревку, я морщился от боли, подвывая, дергался.

Все это время, меня не покидало чувство нереальности происходящего. Как будто это твориться не со мной, или я сплю? Но усталость и боль отрезвляли. Мотая головой, сбрасывая наваждение, я продолжал двигаться вперед. Слезы высохли, лишь изредка тихо всхлипывал, смерившись с неизбежным.

Наконец, мы вышли к заброшенной деревне, расположенной на огромной поляне, в глубине леса. Когда и кто здесь жил, непонятно. На данный момент, это место облюбовала банда. Избы выглядели старыми, некоторые, слегка покосились.