Скользящий

– Ты говоришь разумные вещи, – согласился я, – однако я должен тебе отказать. Разве я уже не объяснил, в какой ситуации оказался? Или у тебя короткая память? Деньги мне не нужны, но закон кобалов, так называемый закон Биндоса, требует, чтобы раз в сорок лет каждый гражданин продал на невольничьем рынке пурру. Ведется тщательный учет этих сделок. Тот, кто не исполнит требований закона, лишается всех прав и изгоняется из Валькарки. Путь назад ему закрыт. Таким образом, он становится изгоем, и его может убить любой, кто увидит.

– То есть, согласно этому вашему закону, ты становишься участником работорговли, которая лежит в основе всего вашего общества? Хитрый, однако, закон, призванный связать вас всех общими ценностями.

– Верно, – согласился я. – Без работорговли мы не можем иметь потомство. Не будь его, мы бы давно вымерли.

– А есть среди вас несогласные?

Я кивнул:

– В городе существует группа, называющая себя скапиен. Говорят, единой организации у них нет, они действуют в рамках небольших независимых ячеек. Чего они пытаются достичь или хотя бы что намерены предпринять, никто не ведает. Время от времени какой-нибудь член группы во всеуслышание заявляет о себе, и после короткого суда его казнят как предателя, подрывающего устои государства.

– Ты лично знаешь кого-нибудь, кто был за это казнен?

– Нет, – ответил я. – Я редко бываю в городе, и помимо слуг вроде Гома, который приносит мне информацию, у меня нет ни друзей, ни знакомых.

– А другие маги хайзды? Ты поддерживаешь с ними связь? Общаешься с ними?

– Только при случайной встрече, – честно признался я.

– Выходит, твоя жизнь воистину одинока.

– Таков мой выбор, – ответил я. – Другой жизни я не желаю. А теперь позволь задать тебе один вопрос. Ты обещала не препятствовать мне. Ты сдержишь слово?

– Да, сдержу, – ответила Грималкин. – Завтра утром ты можешь войти в кулад и продать рабыню, это будет означать, что ты выполнил свой гражданский долг. После этого наш уговор будет расторгнут. Ты меня понял?

– Ты хочешь сказать, что с того момента мы враги?

– Думаю, что не враги, не союзники, а нечто среднее. Но с той минуты каждый из нас пойдет своим путем.

Вскоре после этого разговора мы легли спать, однако позже я проснулся, разбуженный тихими голосами. Ведьма и Несса о чем-то шептались. Я навострил уши, чтобы услышать, о чем они говорят, но они тотчас умолкли. Мне показалось, они что-то замышляют, хотя, похоже, волноваться не было причин. Кем бы ни была эта Грималкин, она оставалась верна своему слову. Завтра утром, без всяких потех и вмешательств, я продам Нессу на невольничьем рынке и могу спать спокойно еще сорок лет. Свой долг я выполню.

Остаток ночи я проспал глубоким сном. В какой-то момент мне пригрезился сон, один из самых странных, какие мне когда-либо снились. В нем я спасал Нессу от смертельной угрозы. Все было как наяву.

Я запомнил его весь, кроме самого конца. Это был приятный сон. А то, что произошло в конце, было приятнее всего…

Проснувшись на рассвете, я обнаружил, что ведьма уже покинула наш лагерь. Скорее всего, она не хотела видеть, как ее соплеменницу продадут в рабство. Но, по крайней мере, она сдержала слово и не стала мне препятствовать. Мы с Нессой не стали тратить время на завтрак, а молча сели на своих лошадей, и я повел ее к куладу.

Вид у нее был печальный. Пока мы ехали, я дал несколько советов, которые, я надеялся, помогут ей в новой жизни рабыни.

– Как только перейдешь в чужую собственность, малышка Несса, будь всегда почтительна и покорна. Никогда не смотри своему новому хозяину в глаза. Это очень важно. Когда начнется аукцион, распрями плечи и стой на платформе, высоко подняв голову, но при этом смотри на доски под ногами и не смей поднимать глаз. Благодари за каждый удар кнута и за каждый надрез на коже. Так положено. Таким образом ты не только ублажишь всех присутствующих и за тебя дадут более высокую цену, но и продлишь себе жизнь, насколько это возможно для пурры.

– А как долго живут рабыни? – спросила Несса.

– Созрев, некоторые пурры живут десять, а иногда даже двенадцать лет. Но как только их плоть начинает увядать, а кровь становится менее сладкой, их убивают, а их стареющие тела скармливают хускорам, многоногим строителям Валькарки.

– В таком случае мне не к чему стремиться, – печально заметила Несса. – Нехорошо так обходиться с людьми.

Я ничего не ответил. Над нами уже высились темные камни внешнего кулада. Настало время заняться делом. Дорогу в крепость лошадиные копыта и ноги закованных в цепи рабынь превратили в грязное месиво.

Подъехав к воротам, я представился, объявил цель приезда и был впущен внутрь. Оказавшись внутри стен башни, я не стал мешкать и подтолкнул девушку вперед. Если честно, от мысли о том, что я продаю Нессу, мне было не по себе, и я хотел завершить это дело как можно скорее.