Сколопендр и планктон

— Кто его знает! — сказал Видаль.

Он направился в комнату Виктора и Леваду. Виктор сидел один и писал.

— Леваду нет? — спросил Видаль.

— Он только что куда-то вышел, — ответил Леже.

— Понятно! — бросил Видаль. — Мне-то уж лапшу на уши не неiпа ни бы…

И вернулся к Антиоху:

— Леваду смылся, поэтому есть небольшая вероятность, что Полквост прервет разговор и вызовет его к себе, но не поручусь… Не хочу вас обнадеживать.

— Жду четверть часа, — решил Антиох, — и ухожу.

— Куда вам спешить? — пожал плечами Видаль. — Посидите с нами.

— Мне кровь из носу нужно к зубному врачу, — ответил Антиох, — он мне назначил.

— Смотрю, вы любите красивые галстуки, — невинным тоном заметил Видаль, одобрительно косясь на шею Антиоха.

Галстук был лазурного цвета в черно-красный рубчик.

— Люблю! — чуть покраснев, сознался Антиох. Они еще несколько минут проболтали, и Антиох ушел.

Полквост все еще висел на телефоне.

Глава XII

В следующий понедельник где-то около половины одиннадцатого Антиох пришел узнать, нет ли чего нового.

— Привет, старик! — громко сказал он на пороге кабинета Рене Видаля. — Простите, что помешал…

Видаль восседал в окружении пяти других помощников шефа.

— Входите, входите! А то одного как раз недостает, — сказал он.

— Не понял… — удивился Антиох. — А что, Полквост все еще на телефоне?

— Точно, — хихикнул Л еже.

— А мы тут проводим наше еженедельное совещание, — подхватил Боб Олван.

Взял слово Леваду — вылитый Полквост:

— Мне хотелось бы… э… побеседовать с вами сегодня на довольно важную с моей точки зрения тему, вполне достойную стать предметом нашего маленького еженедельного совещания… я имею в виду телефон…

— Хватит, надоело! — буркнул Боб Олван.

— Ладно! — сказал Видаль. — Не будем терять время, сразу возьмем быка за рога: не пойти ли нам пропустить по кружечке?

— Лень выходить… — бросил Эммануэль.

— Тогда будем продолжать дурью маяться, — сказал Л еже.

— А давайте объявим литературный» конкурс! — предложил Видаль. — На короткий шутливый рассказ или басню, к примеру…

— Поехали, начинайте! — сказал Олван.

— Человек один в машине, в коей едет пара членов, — продекламировал Видаль.

— Этого не может быть! — возразил Леже.

— Может! — продолжил Видаль. Последовало молчание.

— Этот человек — член правительства. Виктор покраснел и почесал усы.

— А басню! — попросил Пижон.

— Можно и басню! — согласился Видаль. — «Плохо подкованная лошадь с трещинами на подковах, несясь галопом, оставляет вмятины на дороге. Мораль: какие подковы — такие дороги».

— Ладно, сойдет! — этими двумя словами Пижон выразил мнение всех присутствовавших.

— И все же, — вновь заговорил он после пятиминутного молчания, — такая скука, обалдеть можно… Правда, Леваду?

Он обернулся к Леваду, но того и след простыл.

Глава XIII

Девятнадцатого июня в шестнадцать часов, ровно через три месяца после визита Антиоха, Полквост положил трубку.

Он не скрывал довольства — поработал он на славу, составил два циркулярных письма во Французский союз умягчителей головок камамбера.

Меж тем, пока он говорил, разразилась война и страну оккупировали. Полквоста это не заботило, ведь он ничего не знал: парижской телефонной сети захватчики не тронули.

Не тронули они и штаб-квартиру НКУ. знали, что он и так всегда уходил с работы последним. Но вот уже два дня как сослуживцы начали возвращаться; однако возвращались они по одному, так что Пол-квосту и невдомек было, что они столько отсутствовали.

Меж тем войне или, по крайней мере, официальным враждебным действиям пора было бы и закончиться, ведь за три месяца Полквост умял всю скопившуюся в ящике еду, которую он, по своему обыкновению, жевал не переставая.

К шестнадцати часам пятнадцати минутам, когда Полквост приоткрыл дверь в смежную комнату, не было на месте только Рене Видаля. В эту минут Видаль с трудом карабкался по лестнице — настолько он запыхался, проделав пешком весь путь от Ангулема.

Когда он вошел, Полквост, обведя взглядом комнату, как раз захлопывал дверь.

— Здравствуйте, месье, — вежливо сказал Видаль. — Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, хорошо, — ответил Полквост, с деликатностью гориллы посматривая на часы. — Что, метро запоздало?

Видаль мгновенно понял, что телефонный разговор Полквоста длился много дольше запланированного времени, и перешел в контрнаступление:

— Корова на путях застряла!

— Удивительные все-таки люди в метро работают! — на полном серьезе сказал Полквост. — За животными не могут присмотреть! Впрочем, это неуважительная причина для опоздания… Сейчас шестнадцать часов двадцать минут, а вы должны быть на рабочем месте в половине второго. И всего-навсего из-за какой-то коровы!

— Она никак не желала уходить, — возразил Видаль. — Эти животные такие упрямые.

— Да! — согласился Полквост. — Что верно, то верно. Непросто их будет унифицировать.

— Поезду пришлось ее объезжать, — закончил свой рассказ Видаль, — а это заняло время.