Сколль. Холод и мгла

— А то! Но главный параметр для нас не запасы, — продолжил Дмитрий, — а прочность гипсового камня, и она очень хорошая. В массиве можно пробивать тоннели сечением двенадцать на двенадцать метров, не опасаясь обрушения сводов. Над толщей залегают глины, изолирующие толщу от грунтовых и артезианских вод, выше верхнедевонские доломиты, доломитизированные и мраморовидные известняки и мергеля, пригодные для производства цемента без предварительного обогащения.

Коротко пробежимся по ресурсам, залегающими в самом верхнем слое. На глубине до ста сорока метров, параллельно течению Угры найдены цеолиты, трепела, тугоплавкие и легкоплавкие глины и пески, содержащие барий, литий, цирконий и стронций. В приповерхностных горизонтах — меловые и диатомовые опоки, а также пласты бурого угля толщиной до семи метров, относящиеся к Подмосковному угольному бассейну.

Посмотрите, что мы нашли на нижних горизонтах, — на столах участников появились оцифрованные камни и новые цилиндры-керны с иконками-надписями: чёрный сланец, ракушечник, бордовый и голубой мрамор, мраморовидный известняк, чёрный и чёрно-красный гранит.

— Какая красота! — Ирина увеличила камень цвета кофе с молоком.

— Аналог Кваньского мрамора. Местное название мраморовидных известняков, легко подающихся полировке, — пояснил Дмитрий. — Его, как и знаменитый Шамординский, раньше добывали в каменоломнях близ Калуги, оттуда везли прямиком в Москву. Мрамор использовали в отделке станций метро и Киевского вокзала, частенько он попадал и в дома партийных чиновников. Наверху мрамор выработали ещё до войны. Ну, там сколько его было, так, крохи. Мы нашли на два порядка больше — восемьдесят миллионов тонн. Но и это не всё. На северо-востоке обнаружены месторождения плотного, белоснежного мраморовидного известняка, а ближе к поверхности пласты олигонитового и глауконитового песчаника. Как видите, с декоративными камнями у нас полный ажур.

— Кхм… Дмитрий, не уходи в сторону, — я снова показал ему на часы.

— Я воль! На севере «Свартальвхейма», на горизонте девятьсот метров — пласт каменной соли. Кое-что и на поверхности нашли, вернее уточнили имеющиеся запасы.

На виртуальном экране отразились объёмные карты местности со значками, обозначающими месторождения торфа, глин, стекольных песков и сапропеля, иллюстрированные боковыми столбиками, отражающими запасы.

— Если дотронуться до значка, можно узнать более подробные характеристики, — пояснил Дмитрий. — VR-презентация и не такое позволяет. В принципе, у меня всё. Жажду узнать, каким образом мы будем разрушать сверхпрочные кварциты? — это Дмитрий обратился ко мне. — И сколько лет потребуется, чтобы пробить вертикальные шахты в …

— Обязательно узнаешь! — я отключил его аватар и продолжил. — Дмитрий подробно описал нам геологическую картину в районе строительства. Думаю, всем будет интересно узнать, как мы планируем использовать эти богатства.

Всплыла схема, похожая на муравейник в разрезе, массивы породы, в которых отражались переплетения залов, тоннелей, кабель-каналов и вертикальных шахт, связывающих их.

— «Свартальвхейм» сформируют два яруса, связанных между собой и поверхностью вертикальными шахтами и переходами. Первый, холодный, с температурой десять градусов будет располагаться в толщах гипса на горизонте пятьсот метров. Второй, со средней температурой двадцать один градус на горизонте тысяча двести. Одинарные, сдвоенные и строенные коммуникационные тоннели нескольких диаметров сформируют сетки ярусов и будут соединять фрактальные структуры, оканчивающиеся залами нескольких типоразмеров и сечений: жилые зоны, производства, склады и фитотроны (климатическая камера для выращивания растений в закрытом объёме в регулируемых условиях).

— Какова общая протяжённость тоннелей? — спросил Тимур.

— Транспортных и технологических — порядка шести тысяч километров. Коммуникационных, для труб и циркуляции жидкостей, газов в разы больше, — ответил я под общие удивлённые возгласы. — Более точные цифры станут известны, когда проект будет полностью просчитан. Но кое-что уже можно озвучить. Планируемый к выработке объём полезного пространства, включающий коммуникации, склады, фитотроны, жилые и производственные зоны на нижнем ярусе — семьсот пятьдесят миллионов кубометров, на верхнем — четыреста пятьдесят, прочие помещения и выработки — восемьдесят миллионов кубометров.

— Погоди-ка, — перебил меня Дмитрий. — Я не ослышался? Вы хотите разрушить и поднять на поверхность два миллиарда тонн кварцитов?! Понимаешь, что говоришь?

— Прекрасно.

Дима в отчаянии схватился за голову:

— А-а-а. Бред! Как! Ну как, чёрт побери, за несколько лет разрушить и извлечь объём пород в сто двадцать раз превосходящий объём московского метрополитена! Мы скважины малого диаметра в час по чайной ложке пробивали. На сантиметры счёт шёл! Одних убитых алмазных долот целый грузовик набрался.

С переднего ряда поднялся ухоженного вида старичок с аккуратной, клиновидной бородкой.

— Пожалуй, молодой человек, я смогу удовлетворить ваше любопытство, — сказал он.