Сколько живёт любовь?

— Напрасно пыжишься. Ребёнок — не случайность и не твоя хитрость. Ты просто воспользовалась его глупостью. Он сам его себе организовал используя тебя родильной машиной… Решил моментом воспользоваться. Не таращи глаза, я тоже не сразу об этом догадалась. Сына хотел… Безумно хотел. Так хотел, что никого не пощадил: ни себя, ни семью, ни репутацию. Сама подумай, откуда ребёнку взяться, если он контролировал ситуацию. Он такой, каким уж был… Сожалею и сочувствую, но именно так обстоят дела.

— Да иди ты! — заорала вне себя она, так что проходящие мимо люди начали оглядываться.

Естественно, этого не надо было делать, но у "воробушка" сдали нервы и она, наперев на Юлию грудью, толкнула, та не ожидавшая ничего подобного поскользнулась и упала. Между ними бросилась проходившая мимо молодая девушка. Галина, напоровшись на её: "Эй, тётенька, осторожно на поворотах", — сразу ретировалась. Девушка, содрогнувшись от ледяного взгляда и перекошенного злобой лица, отвернулась: "Надо же какая ворона, а с виду воробушек". Помогла Юлии подняться, отряхнула. Подбежала придя в себя и Шура. Она причитая суетилась рядом. Юлия изумлённо моргала, пытаясь понять, что произошло. Случившееся потрясло её до глубины души. А Шура и девушка, подхватив её под локти и не дав собраться зевакам, пошли потихоньку по дорожке, куда глаза глядят, подальше от людского любопытства. Ноги Юлии подкашивались, она глотала найденные Шурой в сумочке лекарства. Потом гуляли часа три, а может быть и дольше помогали, как могли Юлии выйти из стресса. Точнее сидели на холодных камнях. Шок долго не отпускал.

Беспомощность против наглости и хамства душила. Юлия не в силах сдержать слёз плакала и торопливо, пытаясь выговориться, говорила:

— Я никогда не смогу понять, почему одни люди мешают жить другим. Кто ж виноват, если она обманула сама себя. Ненавижу ложь и обман. Хорошо, что он никогда не узнает… Ведь после его смерти, эта дама развернула широкую компанию по рекламе себя и своих боевых успехах во взятии Берлина и любви. Рассказывают, что доходит до того, что таскает альбом с его фотографиями и его письма по ветеранским встречам, музеям, устраивая там показные чтения, предупреждая при этом непонятно почему:- "Это очень личное". Господи, если б он знал… А может это и хорошо, что он уже ничего не узнает, — тут же возразила она себе, продолжив, — он и так себя истерзал за ту фронтовую глупость, а узнай ещё, как с его памятью поступает этот "матрас", его сердце разорвалось бы от горечи и боли. Пресвятая Богородица, почему ты так безжалостна к нему. Почему ему даже там нет от неё покоя?! Я выиграла у неё для нас с Костей жизнь, я разделю с ним вечность, но проигрываю битву за память…

Она вытирает глаза и смотрит на дорогу, по которой бегут, стараясь успеть в свою жизнь, автомобили. По щекам её катятся ручейки слёз, но она не замечает даже этого. Её била судьба так часто и так много, что любая другая уже окаменела б от ударов, а она живая и ещё тёплая. В её жизни ничего уже не может быть, потому что всё было: любовь, предательство и грязь. Ей казалось, что жизнь исчерпала на ней весь арсенал своих пыток и больше уже ничем её не удивит. Разве что отберёт совершенно не нужную ей жизнь. Зачем она ей, ведь ценности жизни она уже совсем не чувствует. (Она и думать не могла, что у судьбы в запасе ещё остался козырь и это смерть Ады, осиротевшие внуки).

Шура тяжко вздыхает. Поддерживающая Юлию девушка слушает и молчит. Её поразило то, что женщина ни разу не сказала: "Ох, как больно мне!" Но как заклинание повторяла: "Как должно быть больно Костику всё это видеть. Как должно быть бедному стыдно ему!" К тому же маленькое сердце девочки ещё свободно от любви и она искренне не понимает, как можно было продолжать любить мужчину причинившего столько страданий и боли. А полученные обиды, по её понятиям, должны были не сблизить, а развести. Она думает, что это не правильно всё валить на войну. Война, конечно, навязала множество тугих узлов в человеческих судьбах, но не все, много намудрили сами люди. У неё впереди Новый год и в недалёком будущем выпускной вечер, ей не до чужих страданий. Все её мысли — о последнем звонке, поступлении в вуз. Но слова женщины остаются в голове, забираясь в уголок до своего часа. Она здесь случайно. Приехала купить наряд на новогодний бал и зашла посмотреть могилу космонавта Комарова. Когда-то его смерть долго бурлила в народе. И вот этот непонятный случай у стены праха… Кто эти женщины, что между ними стоит? А какая разница… Всё равно она сядет через пять часов в поезд и уедет из столицы.

— Кто-то сказал, что смерть одного из влюблённых только усиливает страсть. Теперь я знаю, что это так. Великий полководец, последний Рыцарь, лучший друг, любовь моя и жизнь моя, мужчина которого любили все, да его и не возможно не любить, он рождён для любви и войны, ждёт меня там, что я ему скажу: не справилась, не уберегла… — всхлипнула, вытерев глаза замёрзшим кулачком, Юлия.