Сколько стоит ваше сердце?

Толпа расступилась перед ним, словно он и впрямь был смертником, идущим на эшафот.

Алета молчала, но Марк и не ждал, что она заговорит. Если один окончательно спятил, второму стоит сохранить хотя бы крохи благоразумия, во имя закона равновесия. Чтобы мир не сковырнулся в пропасть.

Запоздалая предосторожность. Учитывая, что его собственный мир уже давно летел в Бездну, гремя колесами. А едва рука легла на обнаженное плечо Алеты, еще и радостно взвыл, приветствуя свое падение.

"Если у меня когда-нибудь будут дети, я им обязательно скажу, чтобы ни в коем случае не влюблялись. Любовь стократ опаснее войны".

Ментальная магия так и не сработала. То ли ее заглушили, то ли Алета была к ней вообще не способна. Такое бывает… Ничего. Не страшно. И не важно. Все и так получится.

Оркестр заиграл первые такты. Мэтр сдержал слово, не испугался. Это был эльс. И не просто эльс, а "Виа Калесси", самый красивый, но и самый сложный, со множеством фигур.

Кажется, никто не рвался составить им компанию — толпа отхлынула к стенам, словно море во время отлива, оставив довольно большое пустое пространство.

"Не боишься?"

"Не с тобой…"

Виа Калесси, торжественный и глубокий, он начинался всегда одинаково и всегда очень просто, как летний дождь… Просто музыка. Просто шаги двух людей по паркету. Навстречу друг другу. Глядя в глаза — строго в глаза, как предписывал особый этикет эльса.

"Ты подойдешь ко мне? Решишься? И насколько близко?"

"Насколько ты позволишь. Сделай знак — и я сразу же остановлюсь…"

"Я не сделаю знака".

Дальше было странно… Может быть — магия? Но ни один оркестр никогда не мог сыграть Виа Калесси так же, как другие, и даже так же, как в прошлый раз. Каждый раз знаменитый эльс звучал по новому.

В этот раз он был необыкновенно глубок, как опрокинутое небо. Звуки позволяли им парить свободно, как птицам… но с каждым тактом, с каждой музыкальной фразой росла тревожность, словно в музыку вплетались предчувствия…

"Ты действительно не боишься гнева богов?"

"Я в него не верю".

"Во что же ты веришь?"

"В себя. И в тебя".

"Я оказалась слаба…"

"Не страшно. Я поделюсь силой. У меня много".

Накал возрастал, звуки становились почти болезненными, волшебный эльс словно рвал на части воздух в бальной зале — но двое кружились и кружились, выписывая сложнейшие фигуры легко, как дышали, и не было силы, способной разорвать нить, связавшую зеленые глаза с черными.

Музыка била в стены, как волны в камень. А две птицы взлетали, словно не было никакого шторма… Или, наоборот — они взлетали наперекор шторму, используя его ярость, как трамплин для своего взлета?

"Я люблю тебя…"

"Я люблю тебя".

Ну вот… А кто-то думал, что я не смогу с ней поговорить. Разве всегда нужны слова?

— Ну, хватит!

Музыка резко оборвалась. В низком голосе кипел такой гнев, что на этот раз мэтр не рискнул ослушаться. Никто бы не рискнул.

Алета опомнилась — словно с размаху упала с высоты на землю. Даже дыхание перехватило. Боги претемные! Не удивительно, что повелитель так разозлился. Какие там две ладони, вы о чем?

Волшебство эльса сыграло с ними дурную шутку. Марк держал Алету в объятиях, прижимал к себе. Как это случилось? Как они могли настолько потерять головы?

Толпа вокруг заволновалась с хищным любопытством, когда Рамер девятый соскочил со своего возвышения и направился к ним, ступая совершенно бесшумно, но так тяжело, что, казалось, планки паркета сейчас не выдержат и треснут.

Марк одним быстрым движением переправил Алету себе за спину и выпрямился, встречая гнев повелителя. Интересно, сколько мгновений до оборота?

Толпа слепа, но в некоторые моменты она прозревает. Например, когда ей грозит нешуточная опасность. Пространство, где недавно творилось волшебство эльса, рывком расширилось еще больше.

Никому не хотелось попасть под удар хвоста разъяренного змея.

— Хватит, — повторил повелитель голосом, вибрирующим от злости, — делайте идиота из кого-нибудь другого. Анеботум, конечно, отличная штука, но, демоны меня забери, не настолько, чтобы подбирать объедки с солдатского стола…

— Ваше Величество, а вы, часом, берега не попутали?

Алета стояла за спиной стратега и не могла видеть, как его ноздри раздулись от гнева, но зато отлично почувствовала, как, буквально, в мгновение окаменели спина и шея.

Она хотела выйти, чтобы попытаться предотвратить локальный конец света, помирить, объяснить… Марк не пустил. Просто заступил дорогу как тогда, вечность назад, на балконе. Где она первый раз танцевала с ним. Без музыки и в темноте.

— Ты что-то сказал, щенок? — между зубами императора мелькнул раздвоенный язык. Глаза превратились в щелки.

— Я говорю, надо бы извиниться.

— Что? Перед тобой? — опешил Рамер Девятый. Действительно опешил, настолько, что даже раздвоенный язык превратился в обычный.

— Да мне без разницы. Перед Ее Величеством.

— Значит, перед Ее Величеством, — протянул Рамер, пытаясь обойти Винкера по кругу. А тот поворачивался, продолжая держать Алету за спиной, — Извиниться, значит… Мне кажется, или ты меня пытаешься на дуэль вызвать?