Сколько стоит ваше сердце?

— Всех, кто остался — пересчитать. Караулы выставить новые. Мне — доложить. К полудню всех сотников — к моему шатру. Если кто из сотников удрал — выбрать новых. Кто еще захочет уйти…

— Повесить? — догадался барон.

— Не задерживать. Освободить коридор до ворот, пусть уходят. Но лошадей им не давать. Пропадет хоть одна лошадь — десять человек повешу. А если узнаю про самосуд… Лично так благословлю, что о петле, как о милости Небес молить будете!

Глава 40 ЛЕСС И ЛЕС

Генералу Аргосскому, великому и непобедимому Лессу, Священный Кесар легко дал бы и двадцати — и тридцатитысячное войско, тем более на святое дело — вернуть беглую невесту, но… Проход через земли Каротты…

Да, правитель честно открыл границу, но охранного амулета не дал и грамоты не написал, а значит немного — но опасался, что Лесс потерпит поражение и грамотка эта всплывет в штаб-квартире СБ Оборотня.

А потому — шесть тысяч отличных воинов, прошедших с Лессом все тяготы Пустынной Войны теперь двигались по имперским северным землям.

Генерал Аргосский не сомневался, что разобьет противника. Мятеж в Кайоре, мятеж в Виете, смута в Шатерзи, неспокойная граница со степью. Какое войско может выставить Император? Тысяч пять — семь, не больше. И маршала его, старого хитрого Кера, Аргосский на просвет видел. И — не боялся.

А получив данные разведки, что Кер убит в бою с мятежниками, и вовсе успокоился. Кто там может его заменить? Услышал бы Лесс имя Монтреза, кто знает, может, и насторожился бы… А то и послал за подкреплением, все же в Кайоре Кот знатно потрепал давних врагов империи.

Но голубиная почта — вещь ненадежная. На каждого голубя рано или поздно найдется ловчий сокол. На этого, вот, нашелся прямо сейчас и то, что у сокола были умные светящиеся глаза и крепкие когти на крыльях — ничего не меняло.

Так под полог Виетского леса генерал Аргосский ступал спокойно. Да, великий генерал больше привык воевать в пустыне, но, по большому счету — какая разница? Враг есть враг, война есть война.

То, что Лесс слегка погорячился, он понял уже к исходу третьих суток, когда пошлым образом… заблудился в лесу. Местный проводник, которого они честно наняли за золото (правда, заплатить пообещали потом, когда-нибудь) честно привел их к кромке непроходимых Тамрийских болот, пообещал разведать безопасные тропы и ушел в сопровождении десятка солдат.

Генерал честно прождал его до вечера, потом, скрепя сердце отдал приказ становится на ночлег. Куда? Ставить палатки было некуда. Кругом сырость, комары, ядовитые змеи только с деревьев за шиворот не валятся. Полтора десятка солдат слегли — и уже не встали, бросили в чаек какой-то незнакомой, но приятно пахнувшей травки… дурни!

Лесс распорядился почтить их ударом милосердия: задерживаться он не мог, а возится с идиотами, которые в незнакомом лесу всякую дрянь в рот тянут — много чести.

И все же задержаться пришлось — один боец из того десятка, что ушел с проводником, все же вернулся: страшный, как будто его демоны гоняли. Весь в какой-то тине, лицо распухшее, глаза красные.

Лесс говорил с ним в своей палатке, вдали от посторонних ушей — и не зря. Парень нес какую-то чушь про упырей, блуждающие огни, обманные тропы и прекрасных утопленниц. То ли тоже нажрался чего, то ли надышался… По его словам, Марей, так звали селянина, привел их к трясине с черными зеркалами стылой воды, сказал, что пройдет вперед, чтобы разведать путь. Его пустили — расстояние было всего перестрел, на просвет видать.

Он шел хорошо, пробовал перед собой дорогу шестом. А потом, в аккурат по середине пути, сначала распался на троих Мареев, которые разбежались в разные стороны, прямо по бочагам… А потом — все. Пропал. Или — пропали.

Дорогу назад идиоты, конечно, не запомнили. В итоге один ухнул в болото, еще двое убрались следом в бесплодной попытке его вытащить. Одного укусила змея, на которую тот случайно наступил — смерть явилась за ним, не прошло и короткой клепсидры.

Еще двоих на тропе сразили стрелы…

— Стрелы? — встрепенулся генерал.

— Стрелков не было. Мы посмотрели — хитрая штука, крепится к дереву на уровне человеческого роста, а понизу — жила. Задел ногой — и умер.

Двое ушли разведывать путь — и не вернулись, пропали, как не было. Сообразив это, еще один паренек, совсем молодой, видно — повредился умом и побежал вперед, прямо по болоту. Утонул, конечно.

— Сам как выбрался? — коротко спросил Лесс.

— Шест вырубил, как у Марея, каждый шаг пробовал. Лес слушал. Шел туда, где тихо было — значит мы прошли, птиц потревожили. Ну и направление я немного понимаю.

— Молодец, — сдержанно поблагодарил Лесс, — вернемся домой — к награде представлю.

— Не выйдет, — единственный выживший вдруг согнулся пополам и окатил пол генеральской палатки рвотой, состоящей целиком из желчи.

— Что с тобой? — потемнел лицом генерал.