Скобелев, или Есть только миг…

– У него – свои условия, – пояснял он по дороге. – Вопросы можно и по бумажке читать, это он дозволяет. Но ответы записывать никак невозможно. Коли заметит, что записываете, тут же всякий разговор прекратит.

– Почему же так? – отдуваясь (тропа была крутой), поинтересовался Мурашов.

– Говорит, будто душа сама запоминает, что для неё самое главное. Вот что она запомнит, то и есть сама суть её.

Вопросы Скобелев составлял добрых полночи, стараясь, чтобы и выглядели они неожиданно и чтобы ответы на них были достаточно затруднительны, поскольку ему сказали, что странный отшельник-двоеверец всегда отвечает с предельной краткостью.

Прибыли к пещерке, вырытой самим отшельником в крутом обрыве рядом с бьющим из-под камня ключом с холодной чистой водой. Михаил Дмитриевич уступил первенство генералу, не только учитывая чин и возраст, но и потому, что решил ещё раз проверить выписанные на бумажку вопросы. Пётр Николаевич решительно нырнул в узкий лаз пещерки, а Скобелев, подставив раннему солнышку спину, уж в который раз внимательно перечитал собственный вопросник, кое-что уточнил в нем, кое-что поправил и теперь просто терпеливо ждал, когда вернётся генерал Мурашов.

– Колоритнейшая личность, доложу вам, – сказал Пётр Николаевич, вылезая из пещеры на свет Божий. – Весьма и весьма. Твоя очередь, Михаил.

Скобелев, пригнувшись, прошёл узким и низким ходом и попал в некое пространство с нависающим потолком, обшитым досками и слабо освещённым смоляным факелом. Вероятно, где-то был невидимый продух, потому что в аккуратной пещерке не чувствовалось ни дыма, ни чада. Поздоровался, обождал, пока глаза привыкнут к полумраку, и увидел плотного широкоплечего старика с зеленой чалмой на голове, сидевшего на потёртом коврике, скрестив по-турецки ноги и перебирая в руках коричневые старые чётки.

– Спрашивай, что хотел, – глуховатым голосом безо всяких интонаций сказал старик.

Скобелев развернул листок, откашлялся. Ему почему-то вдруг стало неуютно, и он спросил с совершенно несвойственной ему робостью:

– Можно начинать?

– Не насилуй натуру свою.

– Ага, – согласился Михаил Дмитриевич, ещё раз прокашлялся и зачитал первый вопрос:

– Кого можно назвать героем?

– Того, кого не потрясает взгляд красавицы.

– Кого можно сравнить со светом луны?

– Скромного человека.

Старик отвечал мгновенно, ни на секунду не задумываясь. Ответы словно сами собой срывались с его языка, и Скобелеву это очень понравилось.

– Что такое ад?

– Зависимость от других.

– Кто есть истинный друг?

– Тот, кто удерживает от зла.

– Что служит украшением речи?

– Истина.

– Что непобедимо в этом мире?

– Справедливость и терпение.

– С чем сравним блеск молнии?

– С красотой женщины.

– Каким качеством можно удивляться в человеке, обладающем полным благосостоянием?

– Великодушием.

– Что даётся человеку труднее всего?

– Знание без гордости, геройство с кротостью, богатство со щедростью.

– Что способно грызть сердце до самой смерти?

– Злодеяние, которое приходится таить.

– Что значит «мёртвая душа»?

– Глупая душа.

– Тогда кто же есть глупец?

– Тот, кто не умеет вовремя сказать ласкового слова.

– Что служит источником несчастья?

– Строптивое сердце.

– К чему стремятся все люди?

– Хорошо устроиться в жизни.

– На что не следует никогда не обращать внимания?

– На чужую жену и чужое добро.

– Что нужно любить в себе?

– Сострадание, милосердие и снисходительность.

– Что такое бедность?

– Недовольство.

– Что слепее слепца?

– Страсть.

– Что такое правильная жизнь?

– Беспорочность.

– Что такое сон?

– Глупая трата времени.

– А что такое тогда глупость?

– Когда не стремятся сделаться умнее.

– Что опьяняет сильнее вина?

– Нежность.

– Что есть вечное беспокойство?

– Молодость, богатство, праздная жизнь.

– Тогда что же есть сама жизнь?

– Миг.

– Миг?..

Старец промолчал, и Скобелев вышел от него весьма озадаченным. Ничего не ответил на вопрос Мурашова, как ему понравился мудрец, и озабоченно помалкивал всю обратную дорогу.

На другой день адъютант Его Высочества Наместника генерал Мурашов уезжал в Тифлис. Скобелев провожал его целый перегон, до следующей почтовой станции, где они тепло распрощались, выпив по чарке на дорожку.

– Запомнил ли что из вчерашних ответов? – спросил Пётр Николаевич.

– Только одно: что есть жизнь?

– И что же ответил старик?

– Миг.

Михаил Дмитриевич сказал это слово, как-то особенно выделив, точно подчеркнул его. Генерал задумчиво покачал седой головой, улыбнулся:

– Это ведь не ты запомнил, Миша, это душа твоя запомнила. Стало быть, миг – девиз всей твоей жизни. Лови его, Михаил, всегда вовремя лови!..

Глава четвёртая

1

У Михаила Дмитриевича было непоколебимое убеждение, что Киндерлиндский поход состоится. Что Петру Николаевичу Мурашову удастся убедить не очень решительного Наместника собрать небольшой по численности, но достаточно мощный отряд, который совершенно неожиданно и ударит в спину хивинцам. И он не просто с нетерпением ждал добрых известий от старого друга отца, но и деятельно готовился к тяжёлому походу через солончаковые степи и пустыни.