Скобелев

— Следуй за мной, Струков! — крикнул Скобелев, соскальзывая в море с лошадиного крупа. — И вправду — ух, ты. Матушка родная, до чего же неласково на чужбине!..

Поплескавшись и выкупав лошадей, вылезли на берег, где ожидали Млынов и казак-коновод с суровыми полотенцами. Растеревшись, оделись и расположились у маленького костерка, рядом с которым молчаливый казак уже приготовил скатерть-самобранку.

— Хорошо! — выдохнул Скобелев, осушив до дна добрую чарку, поднесенную верным адъютантом. — А костер зачем запалили? Я, помнится, сказал, чтоб никаких огней!

— Тут — низинка, — пояснил Млынов. — Огня не видно ни с моря, ни с суши, казак проверял. А вам обсушиться да обогреться надобно, ваши превосходительства. Иначе завтрашний насморк объяснить будет затруднительно.

— Ну, давай обогреваться, Шурка.

Наобогревались до истомы. Откинулись навзничь на бурки, молча глядели в подернутое тучами, чуть светлеющее небо.

— Светает, — осторожно напомнил Млынов.

— Вижу, — отмахнулся Скобелев. — Знаешь, Александр Петрович, а царя-то болгарам выбирать не из кого. Болгарское дворянство Порта под корень вывела.

— Из Европы пришлют, — нехотя откликнулся Струков. — Там принцев без трона хватает.

— Это уж как болгары сами захотят.

Михаил Дмитриевич помолчал, но уж очень подмывало его на откровение, несло к обрыву, как в половодье. Подумал, прикинул, решился наконец:

— Знаешь, кого они хотят?

— Кого?

— Меня. Уже три делегации побывали, от всех слоев населения. Что скажешь?

— Не лезь в политику, Михаил Дмитриевич, — помолчав, очень серьезно сказал Струков.

— Ну, ты прямо — как отец. Тот уши прожужжал: не лезь в политику да не лезь в политику! А если политика в меня лезет, тогда как? Да пообещай я болгарам, что через три года на Эгейское море их страну выведу…

Скобелев неожиданно замолчал. Сел, раскурил трубку.

— Светает, — настойчиво повторил Млынов.

— Погоди. Европа смотрит косо на наши победы, и мы скорее всего уйдем из Болгарии весьма скоро. Знаешь, что я посоветовал болгарам, когда мы обсуждали с ними этот вопрос?

— Что же? — суховато поинтересовался Струков: ему очень не нравился разговор.

— Посоветовал повсеместно создавать военизированные гимнастические общества под лозунгом: «От забитости и бесправия — к самостоятельности и защите». Они с восторгом за это ухватились, и теперь в каждом селе организуется гимнастическое дружество, не говоря уж о городах. Вот и посчитай, сколько людей можно подготовить. Раз в неделю у них — обязательные занятия с окопными учениями и стрельбой по мишеням, два раза в месяц — маневры со штурмами редутов или их обороной. Я им обещал Устав для этих дружеств написать. Приступил уже, вскорости закончу.

— А где они возьмут оружие? — спросил Александр Петрович. — Знаю, что азартно собирают его на полях сражений, но этого далеко не достаточно.

— Оружие? — Скобелев помолчал, улыбнулся. — Ты захватил на станции Семерли армейские склады турок. Я приуменьшил твои трофеи в донесении, ты уж извини меня, зато всю разницу тайно передал болгарам. Ружей и патронов им теперь хватит на восемьдесят, а то и на сто тысяч дружинников.

— Ох, Михаил Дмитриевич, Михаил Дмитриевич… — с неудовольствием сказал Струков, вздохнув. — Ну, а если, не дай Бог, узнает кто об этом вашем самоуправстве? Вас же могут обвинить в государственной измене, это, надеюсь, вы понимаете?

— Знаешь, что я сказал болгарам, когда передавал оружие? — не слушая, продолжал Скобелев: глаза блестели в предрассветном тающем сумраке. — Я сказал: «Если нужно, отдайте именье свое, отдайте жен и детей своих, но оружие берегите!» Поняли, оценили совет, поклялись беречь.

— Михаил Дмитриевич, через час окончательно рассветет, — громко произнес Млынов.

— Поехали, Михаил Дмитриевич, — Струков решительно поднялся. — Коней в Босфоре искупали, водочки выпили, душу в болтовне отвели и — хватит. Не дай Бог, узнает кто или сами ненароком на турецкий разъезд нарвемся.

На турецкий разъезд нарвались на обратном пути. Правда, разъезд к ним так и не приблизился, но сопровождал, пока они не пересекли демаркационной линии. Однако разговаривать им не хотелось совсем не по этой причине.

4

А русскому послу на переговорах с Турцией еще раз, и весьма скоро, пришлось посетить главнокомандующего.

— Возникло непредвиденное осложнение, Ваше Высочество. Турки утверждают, что в нарушение всех наших договоренностей два русских штаб-офицера якобы проводили рекогносцировку к берегу Мраморного моря. Конечно, это пустяк, который мы в конце концов уладим, но кое-какой козырь в их руках оказался.

— Я разыщу этих своенравцев, граф!

Великий князь рассвирепел не на шутку. Однако официальный запрос по всем войсковым частям поначалу ничего не дал. Главнокомандующий от всей громкой души своей выругал штабных работников и поручил расследование Струкову, которого вновь отозвал в распоряжение Главной квартиры, поскольку сам с упоением занимался предстоящим парадом в Сан-Стефано.

— Скверные вести, Михаил Дмитриевич, — сказал Александр Петрович Скобелеву с глазу на глаз. — Главнокомандующему известно о нашей милой шалости.