Скобелев

Штаб корпуса находился в селении св. Георгия, а сам корпус располагался в окрестностях города, в лагерях. Первый день командования – смотр устройства лагерей. Война кончилась, а следовательно, должны кончиться и муки солдатские. Но где там! Без трудностей, создаваемых бездушным отношением к солдатам, видно, никак нельзя. Начальники дивизий, командиры полков, за исключением 16-й дивизии, по-прежнему были далеки от заботы о солдате и проводили большую часть времени в кутежах. Жизнь соединений шла самотеком. Каких-либо занятий с войсками не проводилось. Тиф, словно тысячерукий жнец, косил солдатские жизни. Не хватало врачей, госпиталей.

«Неугомонный генерал» скакал из лазарета в лазарет, поднимал на ноги весь медицинский персонал, драл три шкуры с начальников, не проявлявших заботу о солдате. В результате – «один скобелевский отряд не давал ничего госпиталям...»

Скобелев дал почувствовать, что и в мирной жизни для него мелочей не существует. Любители расписать пульку и составить партию в винт были необычайно огорчены, когда Скобелев отдал распоряжение: «Игры в карты прекратить!» Самого генерала никто за карточным столом не видывал. Суровую руку командира почувствовали и почитатели Бахуса. Радость окончания войны была безмерной. Победу обмывали истинно по-русски. Иные отцы-командиры по целым дням не выходили из палатки, а когда покидали застолье по малой нужде, то красоты природы и все окружающее казались в радужном калейдоскопе. На недоуменный вопрос одного из кутил: «Так чем же заняться?!» – Скобелев ответил как отрезал: «Боевой учебой!»

Подтянул-таки господ офицеров «белый генерал», заставил интересоваться нуждами солдат. Глядишь, и дисциплины в корпусе стало больше, да и больных заметно поубавилось. По всей округе партии, снаряженные Скобелевым, собирали продовольствие, белье. В Одессу был отправлен пароход за обмундированием, к казенным деньгам Скобелев присовокупил и свои.

...Послевоенное устройство Болгарии шло по строго намеченному плану. Войска продвигались в глубь страны, а в тылу проходило формирование местной болгарской администрации. Представительство русских в ней было минимальным, но они, как правило, занимали руководящие посты. Параллельно шло создание новых болгарских дружин – основы будущих вооруженных сил молодого государства. Шаг за шагом Болгария продвигалась по пути национальной самостоятельности.

Но если вопросы обновления жизни Придунайской Болгарии решались успешно, то внутреннее устройство забалканской территории рисовалось неясно.

...Столица Турции жила сложной жизнью. Русские войска, стоявшие в десятке километров от Стамбула, могли круто ее изменить. С холмов, на которых располагались позиции, хорошо просматривались золоченые месяцы минаретов мечети Айя-София, лес мачт в бухте Золотой Рог, серебристая гладь Босфора, на которой, лениво попыхивая трубами, стояли английские военные суда, прикрывая вход в город.

«Найдись какие-нибудь пять с лишним часов времени у Скобелева, этих пугал и следа не было бы», – отмечал В. В. Яшеров. Но даже такого мизерного отрезка времени Скобелеву не дали, как не дали его войскам возможности пройти церемониальным маршем по улицам Стамбула. И все же Скобелев в город попал. Странно было видеть генерала в штатской одежде, но приказ требовалось выполнять – русским офицерам запрещалось посещать столицу Турции в военной форме. Он поселился в английской гостинице, и вскоре его комната превратилась в дискуссионный клуб. Кто в ней только не перебывал! И турецкие военачальники и сановники, и заправилы греческой диаспоры, и английские дипломаты. Интерес к Скобелеву был огромен. Генерал был изысканно вежлив и предупредителен, умел поддержать светскую болтовню, дипломатично обходил острые вопросы. Скобелев отчетливо сознавал, что русские политики оказались в крайне запутанной ситуации. Лондонский кабинет консерваторов не скрывал антирусских взглядов и пытался навязать их другим государствам. Скобелев предрек падение этому кабинету (что в скором времени и произошло). Правительство Порты металось между двух огней и пыталось сохранить хорошую мину при плохой игре. Удавалось это, конечно, с трудом. Но и русские дипломаты оказались не на высоте. Скобелев сожалел, что присутствие в Адрианополе действующей армии и возможность в любой момент занять столицу Турции слишком мало принимаются в расчет русской дипломатией.

Это отношение Скобелева было очевидным даже для солдат, которые говорили: «Он, как кот округ мышеловки, у этого самого Константинополя ходит. То лапкой его пощупает, то так потрется».

Тотлебен, назначенный главнокомандующим русской армией, боялся одного. «Проснусь, – говорил он, – и узнаю, что Скобелев залез в Константинополь вместе со своим отрядом».

Это, как говорится, то, что могло бы случиться. А вот что произошло на самом деле.