Склонный к Силе

Как только приказчик подбежал, Каган развернул его к себе спиной и приставил к горлу кинжал. Лучник, внимательно озираясь, встал рядом с Каганом. Стрела на тетиве, лук пока опущен.

– «Князь», – испуганно взвизгнул Леон.

– Не бойся, держи крепче векселя и купчие. Так надо, верь мне. – При этих словах в десяти шагах от них возникло зеркало «тропы».

– Давай, Оксимед! – скомандовал Каган.

Все в сборе, откроется «тропа», и ищи единорога в астрале! А шаман полностью ушел в транс и все качал и качал Силу. Докачается до отката… если жив останется.

Готовить Звездную тропу Текущему ни к чему, у него имелся амулет. Хорошая штука, облегчает жизнь мага. Представил координаты, накачал Силой – и готово. Вот и сейчас Сила лилась в амулет и вот-вот должна была возникнуть «тропа», но… Оксимед ожидал увидеть все что угодно, но только не кагана. Настоящего, не «ночного князя» и не раба. Внимание сбилось, и Сила Гидроса спокойно ушла из незаполненного амулета.

Каган (настоящий) два удара сердца оценивал обстановку, а дальнейшее легко уложилось в четыре сокращения сердечной мышцы.

В одной руке возник лук, в другой – стрела. Первым выстрелом пробил голову начинающему поднимать оружие лучнику – он тоже ждал кого угодно, но только не кагана, вторым пришпилил Леона к «ночному князю», а через мгновение стрела пронзила глаз Текущего – ошарашенный Оксимед и не подумал о защите. Лук растаял в воздухе, и каган неторопливо двинулся к людям, на ходу показывая «медленно раздвинуть руки» (доходчиво разводил собственные, осторожно убирая их от горла) и «бежать» (ловко перебирал пальцами, имитируя бег). До «волков» наконец дошло, что их отпускают. Так и сделали. Аккуратно спрятали ножи (Андрей и Грация кулями завалились на траву) и побежали. Недалеко. Стрелы в затылок остановили их бег. Под конец со стрелой в виске упал так и не вышедший из транса шаман. Духи Руса вихрем влетели в тело «большого друга», и Дух жизни сразу приступил к лечению.

Тигран присел на корточки рядом с полностью вменяемым Русом. Дух жизни первым делом выгреб лоосскую гадость, а рана оказалась совсем не страшной, хоть и кровавой. Хвала богам, на кинжале находился обычный пробивающий Знак, без «заморочек».

– Я был о тебе лучшего мнения, Рус, – честно сказал каган. – В благодарность за спасение я жду от тебя обещания не колебать потоки Силы и забираю с собой в легендарный город Кальварион. Все библиотеки города к твоим услугам, текст ты поймешь через специальный переводчик.

– Э, нет, хитрый Тигран. Помнишь, я замолчал в конце разговора, разорвал связь? Я тогда хотел попросить об одной услуге. И вот, спасибо. Ты заплатил авансом. Мне честное слово некогда, – сказал, положив руку на сердце, – а так бы с удовольствием! Все договоренности в силе, через пятнадцать дней ждите меня на месте. Я все сказал.

Каган молча поднялся, создал «тропу» и ушел не обернувшись. Обиделся или нет – кто их, нелюдей, поймет?

Духи разрушили путы и браслеты, и Рус блаженно откинулся на землю. Хорошо-то как! Просто жить – хорошо. Вдруг услышал сиплое дыхание и повернулся к Кагану.

– Вот так-то, Каганушка, – сказал, теребя ему волосы.

Он лежал, тяжело дыша, придавленный мертвым Леоном. Стрела пробила оба тела насквозь, ее наконечник утопал в присыпанной листьями поникшей осенней траве, а черное оперение торчало над грудью приказчика.

– Вот ты жил себе, гадости людям делал, а с чем уходишь? Правильно, ни с чем. Никто о тебе не всплакнет. – Настроение установилось удивительно умиротворенное. Нет, после такого стресса – неудивительно.

– Ты… проклятый этруск… ты предатель рода человеческого… о себе подумай, сволочь… – Каган говорил с трудом, через шумное дыхание.

– Ты говори, князюшка, говори, приближай кончину. Тартар тебя заждался, а в этом мире, увы, от тебя устали. Порадуются твои сообщники, никто не пожалеет. Верь мне, каганскому прихвостню. Зря ты это имечко взял. Тебя мама с папой как домой зазывали?

– Иди к борку под хвост, Рус… или как тебя там… вспомнят обо мне добрым словом… дети мои вспомнят… они не знают, кто я… а тебя я подожду у Тартара… уверен, недолго ждать придется… не соскучусь… будь ты про… – но не успел закончить проклятье. Закашлялся кровавой пеной и испустил дух.

– Так проходит земная слава … – сказал Рус по-русски. – Что-то потянуло на философию, не к добру это, – рассудил вслух, сладко потянулся и добавил: – Пожалуй, не скажу я твоим детям о тебе. Славные они. По крайней мере, ты хоть кого-то любил, а в остальном… противно. – Он снял почти всю память «ночного князя». – Эй, жених с невестой, – перешел на гелинский, – хватит отдыхать, к свадьбе пора готовиться! Эй, вы чего!

Связанные влюбленные лежали, отвернувшись друг от друга.

– Я сейчас, быстро. – С этими словами Рус быстро пережег кандалы у Андрея и веревки у обоих совсем не веселых брачующихся. Оба стали разминать руки, и оба тягостно молчали.

– Эй! Смотреть на меня, мать вашу! – «Принц» встал над ними, уперев руки в бока.