Скиталец

Документальных подтверждений пребывания Белы в годы войны за океаном, пусть хотя бы разового упоминания мелким шрифтом в какой-либо бразильской газете, исследователи жизни Гуттманна не нашли.

По другой версии, в которой сомневается Тегельбеккер, Гуттманн оставался в Венгрии вплоть до 1944 года, когда страну оккупировала германская армия.

Венгры «своих» евреев, хоть и ограничили в правах и всячески притесняли, но массово до прихода немцев не уничтожали. Вывоз венгерских евреев в концлагеря для «окончательного решения» начался лишь 1944-м. Под эту кампанию попал и брат Белы Гуттманна, yмерший в лагере в начале 1945 года.

Так что даже Енё Чакнади 1964-м вынужден был ограничиться лаконичной фразой: «Во время войны на долю Гуттмана выпали такие же испытания, как и для миллионов других европейских современников. Не больше и не меньше. Он остался жив». Другие биографы тем более ничего не накопали.

БИТВА С КОЛБАСНИКАМИ

Первой командой, в которой Гуттманн начал работать в родном Будапеште сразу после окончания войны, был «Вашаш». Оттуда Бела очень скоро уше л из-за разногласий с руководс твом. Это был мужественный шаг.

Надо представить себе послевоенную обстановку в Будапеште. Скажем, продовольственную. Харчи, то есть определенное е количество муки и жиров, вы давались строго по карточкам. Hа черном рынке можно было, конечно, приобрести всё что угодно, но по заоблачным, разумеется, ценам. В Венгрии, как и во всей Европе, свирепствовала инфляция..

«Вашашем» в 1945-м (напомню, что местные коммунисты в Венгрии еще не пришли к власти и политическую и хозяйственную ситуацию можно охарактеризовать фразой «неразбериха под присмотром оккупационных войск») руководили люди, производящие продукты питания и торгующие ими. Гуттманну по контракту пообещали платить половину зарплаты натурой, то есть картошкой, мукой, сахаром, даже мясом. При этом люди из клуба гарантировали, что ни в коем случае не будут вмешиваться в тренерские дела. Но функционеры народ такой, который хочет руководить всем и вся.

Особенно доставали Белу два члена правления, владельцы колбасного цеха. Им обязательно за день до игры нужно было знать хотя бы состав команды. Зачем — они не говорили. Надо, и всё!

Бела регулярно посылал их подальше. Он был тверд в убеждении, что тренер не имеет права разрешать садиться себе на голову ни игрокам, ни начальству.

…Гуттманн, как считают его биографы, был одним из тех, кто настойчиво продвигал престиж тренерской профессии и считал, что если дал слабину хоть раз, пиши пропало.

После победы в Кубке Митропы популярной стала фраза-девиз, которой на протяжении тренерской карьеры руководствовался Гуттманн; ему приписывают следующее изречение: «Kuscht der Star, kuscht die Mannschaft».

Красиво перевести это с немецкого можно как «укротишь звезду — укротишь команду». В данном случае «кушт» происходит от команды из арсенала дрессировщиков собак: «Куш!» — «Лежать!» Функционерам «куш» не скажешь, поэтому Гуттманн всегда старался выстроить точные социальные отношения и установить дистанцию, разграничив полномочия и компетенцию. Если давление и условия становились нестерпимыми, он доказывал свою правоту «ногами». Впоследствии он даже выработал теорию, что больше двух лет на одном месте работать нельзя…

Так вот эти два колбасника, возмущенные неуступчивостью тренера («Кто тут, в натуре, главный?»), через знакомых журналистов стати запускать в прессу разные неприятные «утки». Гупманн высказал этим ребятам всё, что о них думает, после чего из команды ушел, лишившись, само собой, куска хлеба. В прямом смысле. Он и позже неоднократно доказывал, что независимость и самоуважение для него гораздо важнее, чем материальные условия. Бела любил повторять: «Я не марионетка…»

РУМЫНСКИЙ ЗАЕЗД

Долго без работы он не оставался — уехал в Румынию. В данном случае мы снова сталкиваемся с неопределенностью в датах и названиях. В большинстве источников указывается, что Бела принял под свое начало тимишоарский клуб «Чинезул». Это клуб трансильванских венгров, названный в честь героя Пала Кинижи (по-румынски Павел Чинезул). Но тут, мне кажется, прав другой биограф Гуттманна, Детлеф Клаусен (так что проглядывайте досье с учетом написанного в очерке). Клаусен сообщает, что Бела тренировал команду «Чирканий» («Молот») из Бухареста, послевоенную реинкарнацию еврейского клуба «Маккаби». Проработал там Гуттманн чуть более года и уехал от хорошей зарплаты (местный текстильный магнат Кауфман, президент и владелец «Чиоканула» платил ему якобы фантастические по тем временам 700 долларов в месяц) по двум причинам.

Во-первых, ему предложили вернуться в Будапешт, в «Уйпешт», с которым у Гуттмана были связаны самые лучшие воспоминания, а во-вторых, «Чиоканул» висел на волоске и вскоре был прихлопнут новой властью. Сначала его слили с другим бухарестским клубом, а на базе уже объединенной команды в 1948-м основали «Динамо» (Бухарест).