Скиннер

Он чувствовал все. Кожа болела от малейшего дуновения ветерка, от каждого шага по деревянному настилу палубы вздрагивало все тело. Воздух вырывался из легких с шумом накатывавших на галечный пляж волн. Воздух имел вкус металла и уксуса и обладал тысячей запахов, как отвратительных, так и приятных. Биение сердца отдавалось громом в грудной клетке, а изображения, передаваемые глазом, казалось, отпечатывались внутри черепа.

Кич остановился и задумался. Один глаз. Он поднял руку и коснулся пальцами узора на стимуляторе. С мягким щелчком стимулятор отсоединился, и Кич почувствовал его тепло и вес в ладони. Сдвоенные изображения постепенно совместились, когда сфокусировался второй глаз. Пока он находился в резервуаре, Эрлин переустановила соединения, потому что наномеханизмы явно намеревались вырастить второй глаз вне зависимости от того, остались соединения с оптическим нервом или нет. Восстановившееся зрение вызывало боль. Вкус, звук, ощущение шероховатой поверхности леера под ладонью – все вызывало сладкую боль, которую можно было назвать жизнью. И возродившийся Кич хотел сохранить ее.

– Как ты себя чувствуешь?

Кич обернулся, и увидел стоявшего за спиной Джанера.

– Живым.

– Непривычное чувство?

– Спасибо.

Благодарность предназначалась поднявшейся на палубу Эрлин.

Женщина улыбнулась, посмотрела на Джанера и явно смутилась. Она повернулась к Кичу.

– Спасибо тебе. Это стало самым важным для меня событием за последние десятилетия. Я… – она снова взглянула на Джанера, – испытала наслаждение.

Кич кивнул и перевел взгляд на море. Они выглядели подростками, впервые испытавшими радость секса, или так мог считать только он? Наверное, так чувствовали себя Старые капитаны… Неужели все люди казались им наивными и глупыми? Он осмотрел свои розовые руки, потом закрытое моноволоконным комбинезоном тело. Ему стало немного стыдно, когда он почувствовал, что мысли о сексе и прикосновение к коже легкого материала вызвали у него эрекцию. Он предпочел не отходить от леера.

– Что это? – спросил он, показывая на какой-то странный горбатый силуэт в море.

Эрлин встала рядом и посмотрела туда, куда указывала его рука.

– Либо это переходная пиявка, попытавшаяся проглотить крупного прилла, либо здесь охотились хуперы.

Кич ждал объяснений. И женщина заговорила менторским тоном, чтобы скрыть испытанное ею чуть раньше смущение.

– Небольшие пиявки питаются вырванными из тела кусками мяса и соками, которые им удается высосать.

Джанер машинально потер заметный шрам на руке.

– Когда пиявка вырастает, она выходит в море за более крупной добычей и также в связи с тем, что вода лучше поддерживает ставшее большим тело. Со временем пиявка начинает перерастать добычу и совершает переход от питания кусками мяса к питанию целыми животными. Проблема питания целыми животными заключается в том, что добыча умирает не сразу и может нанести значительный вред внутренним органам пиявки. Поэтому в желчных пузырях крупных пиявок вырабатывается яд, способный убить не только вирус, но и добычу.

– И переходной пиявкой, – продолжил Кич, – называется тварь, которая еще не начала вырабатывать яд, но уже питается целыми животными.

– Вот именно, – кивнула Эрлин, внимательно за ним наблюдая.

– Зачем хуперы охотятся на пиявок? – спросил он.

– Ради спрайна, – ответил Джанер.

– Так называется яд, – объяснила женщина. Больше она ничего не сказала и жестом приказала замолчать открывшему было рот Джанеру.

– Очень сложное в изготовлении, крайне редкое, убивающее хуперов вещество. – Кич отвернулся. – Неудивительно, что они охотятся на пиявок. Вероятно, готовы на большее, лишь бы заполучить этот яд.

– Кич, почему ты здесь? – вдруг спросила Эрлин. Он хотел солгать, но мгновенно передумал.

– Я здесь для того, чтобы найти и убить Джея Хупа.

– Почему?

– Потому что он – преступник. Потому что я должен. Потому что это… моя работа.

Эрлин смотрела на его затылок. Она думала о том, куда они направляются, об Амбеле, о том, что хранится в его каюте. Как она ненавидела этот едва слышный назойливый шепот. Частично из-за него она покинула судно.

– Возможно, через день или около того мы подойдем к судну, на борту которого находится Хуп.

Кич резко развернулся, схватил ее одной рукой за воротник, а вторую поднял для смертельного удара. Он двигался быстро, гораздо быстрее, чем она. Вероятно, Кич был очень опасным человеком, когда был жив. А сейчас… сейчас он снова стал живым.

– Объясни.

– На судне хранится то, что осталось от Хупа, – сказала Эрлин.

Кич отпустил ее и резко отошел. Он явно выглядел смущенным, у него дрожали руки. Изо рта побежала слюна.

– Нет… я не верю. Я не верю тому, что ты говоришь. Он покачал головой, потом еще раз. Вдруг его тело затряслось, и он рухнул на палубу. Стимулятор упал рядом, зеленый индикатор погас и загорелся красный, когда истекло время задержки для повторного подключения, и начало отключаться питание.

– Быстро! – крикнула Эрлин. – Понесли его вниз!

– В чем дело? – спросил Джанер, помогая ей нести бившегося в судорогах Кича.