Скифы пируют на закате

– А зря! Может, и высмотрел бы что интересное. – Сарагоса, откинув голову, полюбовался очередным дымным колечком и, словно принюхиваясь, втянул ноздрями воздух. Видно, аромат крепкого табака навел его на новую мысль. Хмыкнув, он задумчиво произнес: – Вот эти твои деревья и запах… да еще купола в рощах… Пожалуй, тут что-то есть! Что-то есть! – Он резко взмахнул трубкой, роняя искры на полированную столешницу. – Ну, со временем выясним! Раз уж Доктор проложил туда дорожку, она не зарастет!

Не зарастет! – колоколом отозвалось где-то у Скифа в груди. Не зарастет! Во имя пятого ребра шайкала и святого Хараны! Он вдруг почувствовал, как невесомые волосы Сийи коснулись его лба, как пальцы ее с твердыми валиками мозолей гладят его щеку, и, торопясь избавиться от наваждения, сказал:

– Насчет запаха, Пал Нилыч… Запах-то показался мне знакомым! Будто бы… – Он сделал паузу и нахмурился, припоминая.

– Будто бы?.. – с вопросительной интонацией поторопил шеф, но голова Скифа отрицательно качнулась. Воспоминание ускользало от него, как юркая рыбка в быстрой воде; он был уверен, что запах дурманных деревьев ему знаком и что однажды ему припомнилось, где и когда он с ним повстречался. Но вдруг нахлынул нежный горьковатый аромат, ударил в голову, спутал мысли, смешал их, будто ветер в степи… Так пахла кожа Сийи, и Скиф почувствовал, что в этот миг не сможет вообразить иного запаха.

Похоже, Сарагоса догадался, что от его инструктора толку сейчас немного. Притушив трубку, он тщательно выколотил ее в большую мраморную пепельницу, затем, словно подводя итог беседе, ткнул чубуком рекордер. Зеленый огонек погас.

– Ну, давай-ка отставим демонов, заклятия и прекрасных дам и перейдем к делам серьезным… – Шеф значительно поиграл бровями, и Скифу сделалось ясно, что теперь начнется главное – то, ради чего была назначена эта встреча в тихой просторной квартире Августа Мозеля, бездельника и сибарита. Он не имел понятия, о чем пойдет разговор, ибо главными делами ему все еще казались столь внезапно прерванное странствие в Амм Хаммат, возможные претензии клиента и разлука с пепельнокудрой Сийей, царицей его амм-хамматских грез. Особенно последнее – пожалуй, впервые за восемь или десять лет он испытывал такую томительную, не отпускавшую ни на минуту тоску по женщине. Не это ли звалось любовью? «Я буду луком,, а ты – стрелой…» – припомнилось ему, и, возвращаясь к реальности, Скиф глубоко вздохнул.

Однако любопытство его тоже не дремало, и потому он, навострив уши, принялся искоса разглядывать сосредоточенную физиономию шефа. Он надеялся, что сейчас, быть может, ему откроется краешек загадки – тот самый секрет, о коем он размышлял во время недавних странствий в Амм Хаммате, тайна фирмы «Сэйф Сэйв», ее странных клиентов и странных сотрудников, среди которых сам Скиф, инструктор за номером ноль-пять, числился уже три недели. Он словно бы ждал чуда, и это ощущение, тревожное и острое, вдруг затопило его, изгнав ненадолго амм-хамматские миражи.

Сарагоса, неторопливо набивая трубку, сказал:

– Хочу порасспросить тебя кое о чем… Помнишь, ты говорил о предчувствии всяких бед? Словно бог с жалом змеи…

– …стоит за твоим плечом, – закончил Скиф, испытывая легкое разочарование: сейчас он с ббльшим удовольствием потолковал бы об иных материях. – Да, помню. A'xap а'на ритайра ден кро… Харана!

– Да, Харана… Но мы называем это иначе: дар дайнджера, предвидение опасности.

Шеф произнес это «мы» легко и небрежно, так что Скифу оставалось лишь догадываться, о ком идет речь: не то о самом Сарагосе и Докторе – главных фигурах в фирме «Спасение», не то обо всем ее необычном персонале, включая пожилого умельца дядю Колю, не то об иных загадочных личностях, ему пока неизвестных. Но шеф продолжал говорить, и времени для раздумий не оставалось.

– Тебя дважды ранили, и оба раза ты чувствовал звон в ушах… или что там к тебе приходит… За какое время? Я имею в виду, за какое время до события?

Скиф машинально потер шрам на предплечье.

– Трудно сказать, Пал Нилыч. В тайге, пожалуй, было предчувствие задень… и всплеск, мощный всплеск в последние секунды, перед тем, как зек с заточкой бросился на меня. Во время таиландской операции в висках гудело суток за двое – здорово гудело, словно колокол гремел. Ну и еще, когда я решился уйти…

– Демобилизоваться? – уточнил Сарагоса.

– Да. Постоянное давление тут и тут. – Скиф коснулся виска и затылка. – Больше месяца, Пал Нилыч.

– А как сейчас? Здесь, дома, и в Амм Хаммате?

– Все нормально.

– Нормально, х-м-м… – Сарагоса покивал головой, машинально разгладил пальцем лохматые брови и спросил: – Еще случаи были?

– Были. Ударит, громыхнет – ну, значит, надо поостеречься. А через день-другой припоминаешь: пригнулся вовремя – пуля в небо ушла, отскочил – осколок рядом свистнул, остановился, прилег – на мину не наступил. Раз в Заире…