Скифы пируют на закате

– Как ты сказал, генацвале? Трима… Как дальше? Это что? На лице Джамаля застыла недоуменная гримаса, но в голосе чудилась Кириллу некая лукавинка – будто .хитрый бес подсмеивался над ним, затеяв свой спектакль, отличный от сценария Доктора. Возможно, то была лишь шутка разыгравшегося воображения. Но в любой из пьес, поставленных на сцене Амм Хаммата, инструктору Скифу отводилась одна и та же роль – охранника, проводника и всезнающего эксперта. А потому он со вздохом пояснил:

– Тримаран – это судно. Такой корабль, Джамаль, с двумя поплавками по бокам. На Земле их тоже строили, в Полинезии, но поменьше размером… – Сощурив глаза, Кирилл разглядывал цепь, гладко отшлифованную доску и покачивающееся на ней тело. – На корабле был не один десяток таких гребцов… все прикованные… и все пошли ко дну…

– Вай, нехорошо! Я виноват, такое страшное придумал! – Джамаль, будто продолжая игру, страдальчески сморщился, потом лицо его вдруг посветлело. – Слушай, дорогой! Там ведь не все были гребцы, да? Кто-то же ехал первым классом… купец, капитан… ну, вроде нас с тобой… И еще матросы! Они ведь без цепей, да? С цепью на мачту не полезешь, так?

– Так. Думаешь, кто-нибудь спасся?

– Почему нет?

Кирилл поглядел на скалу, маячившую позади метрах в трехстах, – она сильно вдавалась в море, закрывая южную часть берега. Может, волны и впрямь выбросили кого? Но с таким же успехом спасшиеся мореходы могли очутиться и к северу от утеса… Поразмыслив, он решил не метаться, а идти в прежнем направлении.

– Пойдем, Джамаль. Встретится кто живой – поможем, не встретится – значит, не судьба.

Не судьба!

Они отшагали пару километров вдоль береговой крутизны, пока не наткнулись на каменистую осыпь. По дороге никто больше не попался, ни живой, ни мертвый, да и обломков не было видно. Быть может, их потом выбросит на песок очередная буря, но вряд ли среди изломанных корабельных останков найдется что-то интересное… Разве еще один труп с цепью на поясе?.. Махнув рукой на розыски, Кирилл решил взбираться наверх.

Путники полезли по камням – осыпь, видно, была старой, и темные угловатые глыбы держались прочно: все, что могло упасть, уже упало и валялось сейчас внизу, на пляже. Подъем, однако, занял с четверть часа – щебень и острые края обломков немилосердно кололи ноги, а кое-где приходилось пробираться на четвереньках или подтягиваться на руках. Наконец они перевалили за гребень. Джамаль отдувался и тяжело дышал, у Кирилла на висках выступила испарина.

Теперь, когда крутой берег не закрывал горизонта, он мог окинуть взглядом этот неведомый мир – или реальность сновидения, в которое занесли его фантазии Джамаля и непостижимое искусство Доктора. Перед ним простирался'луг, поросший невысокой сочной травой; за лугом темнели стволы деревьев – огромных, разлапистых, похожих на сибирские кедры; справа за этим лесным массивом вздымались горы. От деревьев тянуло острым и свежим Запахом смолы, их кроны были изумрудно-зелеными, ажурными, словно нити неимоверно толстой паутины, усеянной длинными иглами хвои. К северу характер растительности менялся, гигантские кедры уступали место другим деревьям, золотистым и не таким высоким. Эти и пахли иначе – ветерок доносил сладковатый медвяный аромат, тот самый, который Кирилл почуял еще на берегу. Запах возбуждал, словно легкое игристое вино; казалось, воздух над луговиной пропитан неким волшебным зельем, покоящим душу и просветляющим разум.

Джамаль, уставившись на деревья, недоуменно покачивал головой. Вид у него был странный – он как будто надеялся разглядеть что-то знакомое в расстилавшемся перед ними пейзаже, но эта попытка явно успеха не имела. Наконец Джамаль пробормотал:

– Лес! Откуда лес? Леса я не заказывал! Должны быть степь и девушки на конях! Потом город с башнями на скале! Как в фильме!

– Лес тоже предусмотрен контрактом, – возразил Кирилл. – Я думаю, ДокторВыполнит все обещанное. Будут тебе и степи, и девушки на конях, и башни, и царица Тамар на белом жеребце. А сейчас пошли. Туда! – Он мотнул головой в сторону золотых деревьев.

– А почему не туда? – Рука Джамаля протянулась к изумрудным кедрам. – Вах! Они похожи на сосны в Пицунде! И пахнут… вах, как пахнут!

– Я хочу сделать лук. Сосна не годится, нужно лиственное дерево вроде тиса или ясеня. Может, эти золотистые подойдут…

– Ну, так двинемся к ним, генацвале! Они тоже неплохо пахнут… сладко, как девичья грудь.

Они повернули влево, пересекая неширокую луговину. Трава ласкала босые ноги, словно шелковый ковер, жаркий глаз солнца сиял в лазурных небесах, за спиной тихо рокотало море; грозовые тучи рассеялись, и лишь легкие, пушистые облака плыли в вышине, гонимые береговым ветром на запад. Медвяный запах с каждым шагом становился все сильнее. Теперь путники уже могли разглядеть золотую рощу. Деревья там были стройными, с прямыми ветвями и резными листьями бледно-желтого и оранжевого оттенков; среди них цветом червонного золота светились огромные гроздья плодов с нежной кожицей, набухших сладким соком.