Скифы

На ковре в ряд стояли клетки, сплетенные из прутьев, а на краю лежала связка стрел. В крайней клетке порхала маленькая серая птичка, в средней металась полевая мышь. Она на миг останавливалась, смотрела перед собой точками глазок и вновь рыскала по клетке. В последней клетке помещалась большая серо-зеленая лягушка. Она сидела спокойно. Только светлая кожа быстро надувалась и спадала.

– Что это значит? – спросил царь у старшего скифа.

– Наши цари считают, что у тебя много советников и ты сам мудрый, чтобы разгадать значение даров. Ничего больше не велено передать тебе, а приказано немедленно возвращаться. Так прикажи, царь, воинам проводить нас в открытую степь.

Когда Дарий кивнул страже и скифы вышли, в палатке воцарилась тишина.

– Говорите, – приказал Дарий.

Первым выступил Барт:

– Я думаю, что птичка – то конь, а мышь – то земля, о великий царь, а лягушка – то, конечно, вода.

– Я одобряю твою разгадку. Вот я посоветовался с богом Ахурамаздой и говорю вам: мышь живет в земле и ест ту же пищу, что и человек, лягушка живет в воде, а птица подобна коню. Стрелы – это военная сила. Все это значит, что скифы отдают мне себя, свою землю и воду. Это победа, они сдаются.

Все одобрительно зашумели, и Барт сказал:

– Слава велемудрому богу Ахурамазде и его великому сыну, воинственному и могучему Митре, который даровал тебе, царь царей, эту большую победу…

– Подожди, – прервал его речь Гобрий. – Может быть, еще кто желает растолковать значение даров?

Но все молчали.

– Тогда я скажу, – продолжал Гобрий. – Можно ли считать, что скифы признали себя побежденными? Я думаю, нет. Не было ни одной битвы. Наши войска обессилены, и неведомая хворь преследует нас. Скифы знают об этом. Мы сейчас слабее, чем были в начале похода, когда скифы и не думали сдаваться нам. Я много слыхал о скифах. Они никогда по доброй воле не сдавались.

Гобрий перевел дыхание. Никто не помнит, чтобы он-так много говорил. Но это было не все. Он сурово взглянул на Барта и снова обратился к Дарию:

– Мне кажется, что скифы хотят вот что сказать своими дарами: «Если вы, персы, не станете птицами и не полетите в небо, или не станете мышами и не спрячетесь в землю, или лягушками не прыгнете в воду, то сгинете от стрел наших!»

Дарий нахмурился и искоса взглянул на Видарну. Тот промолвил:

– Серьезное дело. Надо поразмыслить, обсудить.

Царь в ответ сердито потер ухо и приказал удалиться всем, кроме Гобрия и Видарны.

– Я согласен с толкованием Гобрия, – Видарна будто продолжал внезапно прерванную речь. – Скифы сильны сейчас, как никогда. Нам необходимо быть настороже.

– На месте скифов я бы именно теперь начал атаковать, – вставил Гобрий.

– На стоянках надежно укреплять лагерь и выставлять двойной дозор! – прозвучал наконец голос Дария. – Время покажет, кто прав в толковании даров…

5

…Под вечер сотню Гаусаны сменили на страже около шатра Дария. Сотник направился к ближайшему костру. Люди его сотни раздвинулись, и Гаусана достал из-за пояса широкий вавилонский кинжал. Раб-гетт провернул в очередной раз обломок копья, на котором был насажен худосочный старый баран, и Гаусана, ни на кого не глядя, отрезал левую лопатку. Достал из мешочка соль, перец, вонзил в мясо крупные ровные зубы. Только после этого к барану потянулась рука десятника…

Гаусана отбросил за спину обглоданную лопатку и вытер руки о плащ. Оглянулся. Луна поднялась над горизонтом на две лошадиные головы.

Сидел в стороне, думал: покупка второго строевого коня, снаряжения и запасов вина обошлась куда больше платы, которую он получал раз в шесть лун. Правда, перепало немного серебра от Видарны за пленного скифа и добыта еще одна палатка. Она теперь очень пригодилась… Гаусана привстал и отпил глоток вина.

Но что все это в сравнении с его нуждами? Ведь пора подумать о своем доме. Ему пристало иметь не меньше трех жен. Для этого необходима удача в походе… А тут, в Скифии… Что-то неладно с самого начала… Столько времени гоняться за врагом – и не догнать! Люди недовольны: не хватает еды, одежда износилась, вино кончилось, непонятные хвори появились, и знахари не в силах справиться, а главное – не видно всему этому конца-края.

…Вчера разнимали саков-рыбоедов и вавилонцев. Угнал кто-то у кого-то три кобылицы и, конечно, съели. Дошло до резни. А раньше люди его же сотни угнали пару овец у мидийцев. Он покрыл своих, но…

Гаусана легко вскочил на коня и направился в объезд оврага.

Тихо свистнул. Тотчас послышался ответный свист.

– Приветствую тебя, господин.

– Она уже тут? – тихо спросил Гаусана.

– Да, господин, – ответил раб.

Гаусана не сразу различил Тию в полумраке палатки. На толстом войлоке лежали на бронзовом подносе зажаренные куропатки и кусок копченого мяса, заманчиво мерцали на серебре засахаренные фрукты, а две глиняные амфоры обещали терпкую прохладу. Сотник опустился на войлок, Тия, следя за каждым его движением, присела рядом.