Скифы

При всем этом веселом хулиганстве – возродить великую Скифскую державу! – все же иногда накатывала холодная волна. Он в самом деле начинал чувствовать себя подобно Моисею, который из группы беглецов из плена решил создать новый народ, придумал для него новые законы, объявил, что даны самим богом, да не просто богом, а Богом, и что теперь все должны жить по-особому. Чтобы привыкли, чтобы детей от колыбели приучили к новой роли, он сорок лет водил своих последователей по пустыне, избегая соприкасаться с другими племенами и народами. Может быть, водил бы еще пару сот лет, для верности, но помер, а его ученики с его новым народом отправились в зеленую долину Ханаанскую, постепенно завоевали тамошних земледельцев. Был страх, что снова размоются как народ, но устояли: ведь они по Завету – самые лучшие, особые, избранные! Как же таким чистым смешиваться с прочим грязным людом, который надлежит именовать просто «народы». Они – люди, остальные – народы… Гм, для скифов надо тоже что-то подобное.

Правда, здесь нет пустыни, куда бы увести возрождающийся народ, который пока язык не поворачивается называть скифами. Здесь всюду СМИ, Интернет, навязчивое мнение обывателя, который знает, как жить правильно. А правильно – это «как все люди»… Да и они сами, корчмовцы, все еще рассматривают это как веселую хохму, как интеллектуальное хулиганство, но холодная волна страха накатывается все чаще потому, что ведь они все в России, которая ни в чем не знает удержу! Которая уже строила коммунизм… естественно, для счастья всего человечества.

Они в России, где все возможно.

А это и ура, и увы.

Дед притащился на кухню, с кряхтением вломился в кресло, такое же древнее, как он сам. Пошарил, не глядя, по столику. Но газет там не оказалось, забыл в комнате.

– Тебе звонил Феликс, – сообщил он.

– Что-то велел передать?

– Да нет… сообщил просто, что нашлись ребята, игрушку делают про Скифа. Вначале – мелкий и слабый, затем добивается власти в своем племени, расширяется, укрепляется, заодно отбиваясь от соседей, братьев, старейшин, шаманов, волхвов, затем начинает постепенный квест в дальние страны, завоевание мира… Что-то связано с вашим бредом?

Крылов поморщился:

– Дед, это просто игра. Ролевуха. Есть толкиенутые, есть булгакнутые, ну а мы – скифы…

Дед покачал головой:

– Да? Теперь не поймешь, где игра, где не игра. Или проще: весь мир – игра, а люди в нем – актеры. Эх, Костя… А вы могли бы в самом деле тряхнуть мир! Он и вправду загнил, загнил… Но на перегное вырастают сильные и дикие цветы. Это ж мы, мое поколение, сломали последний барьер морали и нравственности: сексуальная революция, свобода половых выражений, бисексуализм, легализация гомосеков, лесбиянок, скотоложников… А что осталось вам? Развивать наш успех еще дальше? Но дальше падать уже некуда! Уже и так в дерьме по самые уши, уже глотаете это самое!.. И выход только один: качнуть маятник в другую сторону.

Крылов готовил кофе, краем уха прислушивался к попискиванию модема в комнате:

– В сторону пуританства, что ли?

– В сторону строгости, – сказал дед неспешно, – подавления своих животных инстинктов, возрождения уже забытых понятий чести, доблести, верности. Это нормальная потребность общества! Как у организма, обожравшегося сладким, возникает потребность в соленом огурчике, селедке или хотя бы ломтике черного хлеба с солью… Общество, переевшее, скажем, свободы, легко может пропустить к управлению диктатора, а переевшее свобод – легко может качнуться к строгости ваххабитов, фундаменталистов…

Крылов дал пенке подняться к краю, загасил огонь. Коричневая шапка начала медленно опускаться.

– Дед, а что, по-твоему, может в самом деле произойти в нашем обществе?

Дед сам положил в свою чашку сахара, внук всегда зажимает, якобы бережет сердце деда, до этого держал в ладонях, чтобы внук тайком не отсыпал.

– Да все, – ответил он, не задумываясь. – Все! Это если благополучную Германию взять, то там ни религию не сменить, ни форму правления, ни… ни вообще! А у нас обанкротилось все, на что ни посмотри. Хоть православие, хоть власть, хоть русская идея, хоть что хошь. У нас все может, Костик! Все может случиться.

Крылов помешал в джезве, чтобы гуща осела, выждал, начал осторожно разливать по чашкам. По кухне потек густой сильный запах.

– И что может произойти? – спросил он, почти не слыша себя. Коричневая струйка завораживала. – Смена власти?

Дед поставил чашку, придирчиво следил, чтобы внук заполнил ее по самую полоску.

– Кого удивишь сменой власти? – сказал он пренебрежительно. – Это можно в любой стране. Но только в России можно что-нибудь… Ну, скажем, провозгласить своей целью восстановить попранную справедливость… или же в самом деле воссоздать некогда разрушенное могучее скифское государство.

Костя поперхнулся, горячий кофе попал не в то горло, он сам себя старательно постучал по спине.

– Дед, – сказал он предостерегающе. – Ты без меня лазил на сайт? То-то у меня за неделю месячная норма набежала!.. Дед, не бери в голову. Это у нас игра ума, не больше.

Дед буркнул: