Скифия против Запада

Письменные источники – это пропаганда, но пропагандой, выражающей какие-то идейные устремления, могут быть и памятники материальной культуры. Археологами найдены монеты времен правления князя Владимира, на которых князь изображен с византийскими царскими инсигниями – короной на голове и скипетром с крестом – в правой руке. Совершенно очевидно, что Владимир Святой был убежденным византистом в том плане, что ему были по нраву – восточное христианство (Православие) и ромейское единовластие. Он хотел дружбы с Византией, но отлично осознавал, что любая дружба между разными государствами весьма условна и продуктивной может быть лишь при условии неукоснительной защиты своих национально-государственных интересов. Поэтому византист Владимир не был грекофилом, иначе он не «покушался» бы на священные византийские инсигнии. Князь считал, что Киевская Русь может и должна вести себя с Византией на равных, а русский каган-император вполне может претендовать на «византийскую» роль вождя православного мира – пусть и в будущем. И это следует считать его политическим завещанием, которое и было выполнено уже в эпоху Московской Руси. Тут надо иметь в виду некую двойственность Византии. С одной стороны, она сильно отличалась от Запада, что во многом и обусловило ее верность Православию, отвергнутому европейцами. Отсюда – и близость русов и византийцев. С другой же стороны, Византия все-таки была связана с Европой – западной кентумной античностью, что выразилось, в конечном итоге, в предательстве Православия и заключении Флорентийской унии с католиками. Вот почему борьба за национальную независимость, против грекофилов – была, по сути, продолжением старой скифской борьбы с Западом и его упадническим влиянием.

Понятно, что национально-религиозные устремления русского князя Владимира не могли вызывать одобрения у византийцев и грекофилов. Возможно, именно поэтому в ПВЛ он представлен довольно-таки неприглядно. Точнее сказать, кто-то очень хорошо прошелся по тексту, исказив образ князя. (Изначально текст был вполне благожелательным в отношении Крестителя.) Так, например, просто удивляет отрывок, в котором повествуется о «выборе веры». Владимир обращается к представителям разных религиозных конфессий – с целью выяснить, о чем же говорят их религии – христианство, иудаизм, ислам. И они ему рассказывают о самых основах. Складывается такое впечатление, что киевский князь (много где побывавший и много чего повидавший) просто не интересовался жизнью народов, окружающих Русь. Да и в самой Руси жили и христиане, и мусульмане, и иудеи. По сути, это нечто вроде анекдотов про Брежнева из серии – «какой еще Хонеккер?» Обращает на себя внимание и то, что в ПВЛ существует огромная и досадная лакуна, охватывающая период 998—1013 годов. О том, что тогда происходило на Руси, ПВЛ почти ничего не сообщает. То есть 15 лет русской истории – как корова языком слизнула! А ведь это годы правления Крестителя Руси… Не удивительно, что Владимир Святославович был канонизирован только в XIII в., при своем великом потомке Александре Невском. Очевидно, что какие-то силы очень сопротивлялись прославлению русского князя, который еще в Х в. прочил своей Родине судьбу великого Православного Царства, которое встанет на место Византии.

Все это объясняет – почему в ПВЛ Владимир выставляется как братоубийца и яростный сладострастник, который не останавливается перед публичным изнасилованием княжны Рогнеды. «Был Владимир побежден плотским вожделением», – сообщает летопись, подчеркивая, что «зло есть женская прелесть». Не будем сейчас выяснять – насколько верно ПВЛ рисует нравственный облик князя Владимира. Обратим лишь внимание на то, что она не жалеет для этого самых ярких красок. Как будто кто-то хотел вызвать неприязнь к Владимиру – пусть и на подсознательном уровне. Могут возразить, что летописец просто хотел подчеркнуть контраст между князем-язычником и тем же самым князем, принявшим христианство. Однако ПВЛ никак не говорит об исправлении князя, об изменении его, так сказать, «морального облика» – уже после Крещения. Но, может быть, летописец всего лишь рубил правду-матку, отдавая должное князю, принявшему христианство, и честно вскрывая его же пороки? Предполагать это было бы наивным. Летописание не есть простое изложение фактов – это пропаганда, орудие политической борьбы. И подчеркивание пороков Владимира (скорее всего, изрядно преувеличенных, если только не выдуманных) – это акт, имеющий политическую подоплеку.

Грекофильский заговор против Святослава