Скиф

– Этот показатель не имеет каких-то четких границ. Многое зависит от самого обучаемого, от его прилежности и старательности. В целом этот процесс занимает от трех до пяти лет. Если за пять лет курсанту не удается овладеть программой подготовки, его переводят во вспомогательное подразделение Отдела, так как по сравнению с обыкновенными людьми его показатели все равно намного выше, чем у среднестатистического человека. Но скажу вам честно, за все время существования нашей структуры такие случаи бывали всего лишь дважды, да и то это скорее было связано с несовершенством нашей системы отбора. На данный момент эти недочеты исправлены, поэтому ошибки в отношении вас исключены. – Сергеев окинул сидящих перед ним подчиненных отеческим взором. – Ну что ж, товарищи, я вас больше не задерживаю. Можете быть свободны.

Аудиенция у начальника была закончена. Практически одновременно Кум и Александр поднялись из-за стола, направляясь в сторону выхода. Уже переступая порог кабинета, Саня услышал голос полковника:

– Удачи вам, Скиф. Она вам очень пригодится.

Оглянувшись, Александр бросил короткое «спасибо» и плотно закрыл за собою дверь кабинета.

В приемной все было так же, как и час назад. «Доберманы» маялись от скуки, секретарша что-то быстро строчила на пишущей машинке, не обращая на посторонних ни малейшего внимания. Кум распахнул дверь в коридор, сделав картинный приглашающий жест рукой:

– Прошу, товарищ курсант!

Выйдя вслед за Александром, Кум похлопал своего подопечного по плечу:

– Айда в мой кабинет. – Он усмехнулся, кивая на дверь под номером тринадцать. – Это, конечно, не те хоромы, где ты только что был, но и я не полковник. – Петрович извлек из кармана ключ, открыл замок, пропуская Александра в свое логово. – Располагайся, разговор будет длинным.

Глава четвертая

Оказавшись в своем кабинете, который действительно мало напоминал кабинет Сергеева, Петрович извлек из большого сейфа электрочайник, пару стаканов, полиэтиленовый пакетик с карамелью. Запарив в литровой банке чай, он поудобнее устроился на стоящем около стены небольшом диванчике и задумчиво посмотрел на скромно притулившегося на стуле Александра.

– Даже не знаю, с чего начать. – Кум извлек из нагрудного кармана пачку импортных сигарет. – Да ты закуривай, не стесняйся. Пепельница на подоконнике.

Глядя, как Александр разминает в пальцах скромную «Приму», Петрович, не скрывая сарказма, усмехнулся:

– Извини, Александр, за вопрос, но ты либо страдаешь скрытой формой мазохизма, либо ярый патриот советской табачной промышленности? Как же надо себя ненавидеть, чтобы курить это дерьмо?! – Он кинул озадаченному такой тирадой Александру свою пачку «Честерфилда». – Выкинь на фиг свое фуфло! Возьми пока эти, а завтра получишь аванс и купишь в магазине нормальные сигареты. Ты вообще-то какие предпочитаешь?

Отложив «Приму» в сторону, Александр с интересом рассматривал диковинную пачку с английскими надписями. Таких сигарет простой советский паренек из провинциального городка никогда прежде не видел.

– На гражданке я курил мало, поскольку спортсмен. Так, баловался потихоньку. В основном болгарские: «БТ», «Стюардесса», «Родопи», но «Интер» мне больше всех нравится. – Александр закурил из подаренной пачки, оценивая вкус. – Буржуйские я только у вас и попробовал: дома на такие денег не было, да и не видел я их в наших магазинах.

– Вот мы плавно и подошли к материальной стороне вопроса. – Кум хитро прищурился. – Ты знаешь, сколько ты будешь получать с сегодняшнего дня? – И, не дожидаясь ответа, выдал, явно рассчитывая произвести впечатление: – А получаешь ты, сердешный, ни много ни мало тысячу рублей в месяц. Это в обычное время, а если наклюнулся «ликвид», то в случае успешного выполнения еще две «штуки» единовременно, в качестве премиальных. Как тебе расклад, покатит?!

Услышав цифры, Александр слегка обалдел. Его отец, работая по шестому разряду и получая доплату за первую категорию вредности, имел максимум триста – триста пятьдесят рублей в месяц. Тысяча казалась ему огромной суммой, за которую нужно было пахать и пахать.

– Ну само собой разумеется, такая оплата подразумевает высокую степень ответственности и немалый риск для жизни.

– Да я уже в курсе. – Александр все еще находился под впечатлением своих будущих заработков. – Полковник мне говорил про оборотней, еще какой-то чертовщиной стращал...

– Не стращал, а просто информировал, – назидательным тоном уточнил Кум. – Хотя вряд ли он сумел тебе обрисовать всю картину. Ну что с него взять, он же с нечистью не контактирует, и оборотней он видел только в нашем «зверинце», через бронированное стекло. А это, я тебе, брат, скажу, совсем не то, что столкнуться с этой тварью лицом к лицу, когда все решает твоя выучка и реакция.

Кум разлил по стаканам чай.

– Вот ведь зараза, – он осторожно прихлебывал горячий напиток, – вроде бы казалось, ну что в чае особенного, а как пристрастился я на зоне к чифирку, так, почитай, уж десяток лет от этой привычки не избавлюсь.