Схватка не на жизнь

Лица диверсантов обрамляли темно-серые подшлемники, ноги обхватывали жесткие ремни подвесной системы парашютов.

Двое сидели, безучастно глядя в одну точку и ожидая сигнала.

«Юнкерс-88» шел над горящим Сталинградом, на недоступной для зениток высоте, ныряя в рыхлые облака.

Наконец замерцала сигнальная лампочка.

Басаргин и Киржибеков шагнули к распахнувшейся дюралевой двери бортового люка. В памяти всплыла инструкция: согнуть колени, податься правым плечом вперед, сильно оттолкнуться от борта и затем броситься во мрак — страшный мрак неизвестности. И пережить несколько затянувшихся секунд до открытия парашюта, когда настороженная ночь плотно облегает тело, сдавливает дыхание и, кажется, длится бесконечно…

В ту же ночь на стол генерала Эрвина фон Лахузена легло донесение:

«Высадка произведена квадрате четыре восемь при благоприятных метеоусловиях 4.20 5 октября 1942 г. Капитан 7-го отряда люфтваффе Альберт Шельгер».

2

Перехватив взгляд руководителя второго подразделения абвера, адмирал притронулся холеной рукой к тускло поблескивающей на столе модели корабля.

Эрвин фон Лахузен прекрасно знал, что это миниатюрная модель крейсера «Дрезден», на котором некогда служил Фридрих Вильгельм Канарис. Генерал фон Лахузен знал, что шеф абвера любит вспоминать о своей былой службе на флоте, поэтому стал рассматривать кораблик, изображая неподдельный интерес.

Канарис взял со стола модель.

— Не имея угля, 9 марта 1915 года «Дрезден» прятался у берегов Чили от превосходящего его по артиллерии английского крейсера «Глазго». И все же они открыли по нас огонь! Когда же я прибыл парламентером на борт «Глазго» и напомнил о нарушении международного права, в ответ услышал: «У меня приказ потопить «Дрезден», где бы он ни находился. Все споры уладят дипломаты».

Адмирал поставил модель, грустно улыбнулся.

«Вспомнил, как некогда открывал кингстоны своего крейсера», — предположил Лахузен.

Беседа происходила в кабинете бывшего морского офицера, а с 1 января 1935 года руководителя военной разведки и контрразведки «третьего рейха». Выгоревший диван. Карта мира и рядом с ней портрет генерала Франко. Чуть дальше на стене фотография любимой таксы по кличке Зеппа и маска из дерева — подарок японского посла в Германии господина Осимы.

— Итак, они приземлились, — отбросив от себя воспоминания, перешел к делу адмирал. — Когда ждете первое радиодонесение?

— Ровно через пять часов, экселенц, — взглянул на часы генерал. — Группа оснащена мощным передатчиком, а также индивидуальными средствами для диверсий и террора. Когда станет ясно, что группа успешно легализовалась, начнется высадка в Заволжье подразделений десантников. В тылу у русских они сумеют захватить важные стратегические пункты с целью их уничтожения или удержания до подхода наших частей.

— Вы имеете в виду железную дорогу?

— Не только. По агентурным данным в Заволжье сейчас находится командный пункт русских. Там же много полевых аэродромов…

— Вам знакома директива фюрера № 45?

— Конечно.

— Верховное главнокомандование вермахта поставило задачу перед группой армий «Б» занять Сталинград, полностью разгромить там вражескую группировку, прервать движение судов по Волге и выйти к Астрахани. Мы же топчемся у Сталинграда, растянули фронт, а результатов никаких. Значит, у русских крепкий тыл и большие резервы, не учтенные нами. Пусть наша агентура сконцентрирует свое внимание на разведывании русских аэродромов и переправ. Это на сегодняшний день главное.

Канарис говорил, глядя мимо генерала, устремив взгляд в полировку письменного стола:

— Поставьте меня в известность о поступлении радиограммы от группы, как только та заговорит. Разрешаю поднять меня для этого даже с постели. Сегодня район Заволжья является для нас первостепенным, как и взятие города, носящего имя русского лидера. На Сталинград мы слишком много поставили.

3

Это был его четвертый прыжок, не считая учебного, сделанного под руководством инструктора.

Отстегнуть ремни и закопать парашют, а с ним шлем, перчатки, комбинезон было делом нескольких минут. Теперь оставалось встретиться с напарником. Но найти друг друга в темноте, не подавая сигналов, было трудно, поэтому инструкция предписывала добраться до ближайшей станции по одному.

Предыдущий прыжок прошел тоже гладко, чего нельзя сказать о выполнении задания. А оно казалось пустяковым: прибыть с группой в хутор, стоящий в междуречье Дона и Хопра, и начать формирование казачьих частей для выступления против Красной Армии. Антисоветская агитация среди жителей хуторов и станиц проводилась от имени небезызвестного генерала Краснова, чей приезд обещался казакам с подходом к Дону армий рейха и кто с недавних пор был назначен начальником созданного при имперском министерстве восточных областей Главного управления казачьих войск [12].